Загон

- Очень хорошо, что расследуете. Задержанный в чем-то подозревается? Почему допрос идет не в участке, а на квартире? - Иващенко, не переставая говорить, подошел к столу и двинул пальцем плоский диск. - Вы предупредили задержанного, что записываете?

- Не предупредили! - мгновенно ответил мужчина. - Меня ни о чем не предупреждали!

- Что же вы, Белкин? Я не пойму, кто из вас двоих преступник?

- У меня есть информация, что здесь готовилось убийство.

- Да-а? - деланно удивился Иващенко. - У вас, у полицейских, всегда найдется какая-нибудь информация. Вот убийцы у вас не находятся, ну никак! А информации - этого у вас навалом. Надеюсь, она задокументирована? Хотелось бы ознакомиться.

Иван Петрович взглянул на профессора - тот лишь скорбно опустил веки.

- Нет, - сказал Белкин. - Она не на бумаге, а в голове.

- Надо же, какая у вас замечательная голова, - с издевкой произнес Иващенко. - Обладает юридической силой! Ну, а санкция? Санкция на допрос? Тоже в голове?!

- Разве это допрос? Так, беседа. Дружеская.

- Дружеская?! Вот уж, не хотелось бы числиться в ваших друзьях, господин дознаватель!

Он жестом велел одному из бойцов снять с мужчины наручники. Второй продолжал водить стволом за Белкиным.

- Неизвестный! - обратился к нему Иващенко. - Как вас там?..

- Соколов. Георгий, - ответил он, массируя онемевшие пальцы.

- Соколов Георгий, вы находитесь под неоспоримой правовой защитой Этического Совета Тотальной Демократической Республики, - без энтузиазма объявил Иващенко. - Любые ваши жалобы, касающиеся данного инцидента, будут рассмотрены во внеочередном порядке. Меры будут приняты незамедлительно.

- Вы же сами все знаете.

- Я должен услышать от вас, гражданин... Соколов, да? Не бойтесь, вы в полной безопасности.

- Я и не боюсь... Электрошок, задержание, обыск, наручники, допрос. На два года наберется, а? - подмигнул он Белкину.

- Не так скоро. - Иващенко достал свой диктофон и демонстративно включил запись. - Еще раз, и подробнее.

Профессор поймал взгляд дознавателя и, извиняясь, развел руками. Тот равнодушно повел подбородком - ничего, выкрутимся.

- Говорите, я жду, - напомнил Иващенко.

- А?.. - Соколов потер затылок возле левого уха и странно посмотрел на Ивана Петровича. - Что говорить-то?

- Все, что перечислили, - ответил Иващенко. - Задержание, допрос и так далее.

- А-а!.. - Он снова почесал за ухом и вполголоса чертыхнулся. - У меня претензий нет.

- Постойте! А электрошок?

- Я пошутил, - бесхитростно ответил мужчина. Все, кто находился в комнате, даже второй стрелок, удивленно повернулись к креслу. Соколов-Моржов сидел, по-детски хлопая ресницами. Он, кажется, понимал, что ведет себя нелепо, но давать показания против Белкина не собирался. Он почему-то передумал. Почесал голову - и тут же передумал.

- Когда мы пришли, на вас были наручники, - сказал Иващенко. - Это противозаконно, и вы...

- Претензий не имею.

- Вас допрашивали без санкции...

- Претензий не имею.

Иващенко тяжко вздохнул.

- Вы желаете что-нибудь сообщить?

- Попросить, - сказал Соколов. - Помогите мне отсюда уйти. Доведите до остановки, дальше я сам.

- Вас здесь удерживают силой?

- Нет, просто эти люди мне неприятны. Но претензий к ним...

- Да, я уже слышал. Что ж, ступайте. Иващенко дал знал бойцам, и те вымелись в коридор.

- А вы, Белкин, учтите: без последствий все равно не обойдется. Полицейского произвола я не допущу. Не для того меня в Этический Совет выдвигали.

- Я принял к сведению, господин член Совета, - сухо отозвался Иван Петрович.

- Учтите, Белкин! - дурашливо повторил Соколов-Моржов. И при этом посмотрел ему в лицо.

Иван Петрович широко улыбнулся.

Палач тоже улыбнулся, но одними глазами. Его улыбка получилась злее.

- Скотина... - прошипел Белкин, когда они с профессором остались вдвоем. - Клоуном меня обозвал!

- Клоуном?

- Да. Дешевым.

- Этот молодой человек не чер, вот что я вам скажу. В блоках слово "дешевый" не обладает дополнительным значением. У нас нет ни дешевого, ни дорогого. У нас все бесплатное.

- Никита Николаевич, не нужно меня убеждать. Я все вижу. Неужели в этом замешан Совет?

- Сомневаюсь. В противном случае...

Профессор болезненно прищурился и, взявшись за поясницу, присел на кровать.

- Что "в противном случае"? - нетерпеливо спросил Белкин.

- Вероятно, политкорректных маразматиков из Совета используют как слепой щит. Иначе все было бы необратимо. Это был бы тупик. И мы бы не сопротивлялись.

- Продолжай, Никита Николаевич. Раз уж начал.

- Вчера Андрея Белкина подвергли полному контролю. Я знал об этом заранее и успел кое-что...

Под пиджаком у Ивана Петровича отчетливо пискнуло.

- Секундочку...

Он достал микротерминал и, бледнея, выслушал чей-то монолог.

- Есть... - сказал он в конце и убрал цилиндрик. - Начальство требует. Срочно.

Профессор грустно покивал.

- Но я скоро вернусь. Надо же мне узнать, что с этим Белкиным, с однофамильцем моим. Кстати, неглупый парень.

- Неглупый, неглупый... А может, и не надо тебе ничего узнавать... Спасибо, Иван Петрович.

- Не стоит. Мне за это платят.