Заговор

— Ничего я тебе старче не обещал. Я тебе предложение по пекарне сделал, ты его можешь принять, а можешь и отказаться. Девушки это так, обертка, открытка, ленточка на подарке, но никак не сам подарок. Хочешь деньги — согласен, как только я с твоими знакомыми разберусь и самостоятельность получу — пришлю. Я тебе номерок продиктую, ты на него эсэмэской номер карты перешли, шесть тысяч по курсу на день перевода на нее переведут. — Если я правильно понимаю все косвенные признаки, дедушка не настроен против меня, напротив, я вижу по его позе, по расположению ног и рук, по лицу, по всем признакам ему комфортно общаться со мной. Вот только о том, что я для него не человек, а представитель иного, не его мира, на который ни его нормы морали, ни его принципы не распространяются, это я тоже помнил.

— Печь предлагаешь? Мы тут, Максим, не дикие люди. И информации у нас не меньше чем на воли, может даже поболе. И учиться мы тут умеем. Не все, но кто надо — тот на зоне время даром не теряет. Время у нас тут, знаешь ли, медленнее течет. То, что вы там, за колючкой, за месяц делаете, у нас за неделю изучается. И то, ни друзей, ни семьи, ни кина с таеатрой у нас тут как ты заметил нету. Кстати твои деньги как раз на новую WiFi точку пойдут. А останется — еще пару смарт телеков купим. У нас же как? За забором, на воле, вайфай роутер товарищи наши ставят, вот нам тут на даче и интернет. — Он улыбнулся. — Это я к тому, что выпечку хлеба наладить это конечно интересно. Спецов мы быстро подготовим. Но вот есть закавыка одна. Мы тоже тут ценами владеем и считать умеем. Положим на зону по нормам положена тысяча булок хлеба в день. Одну булку хлеборез режет семь раз, шесть вдоль и один поперек. Ну-ка, сколько он получает кусков?

— Четырнадцать, — автоматически ответил я.

— Умный ты парень, верно, четырнадцать. А ведь он может и семь раз вдоль черкануть, а? Сколько получится?

— Шестнадцать. К чему ты это, уважаемый?

— А к тому, что после нарезки никто булками уже не считает, счет по кускам идет. Если тысячу булок хлеба раскромсать на четырнадцать кусков, то получится четырнадцать тысяч кусков хлеба. А разделай восемьсот семьдесят пять булок на шестнадцать кусков? Получишь те же четырнадцать тысяч ломтей. Так зачем тратиться и покупать лишние сто двадцать пять булок? Это больше двух тыщ рублей в день. В месяц шестьдесят с гаком. Даже пополам с поставщиком, вот тебе и месячная зарплата вертухая. И что, ты правда считаешь, начальник отойдет от этой маленькой, но кормушки?

— Ну, с начальником я договорюсь, это я могу гарантировать.

— Ну хорошо, согласен, только ты так и не сказал формально, что ты хочешь от меня. Свое предложение ты озвучил, а взамен чего ждешь?

— Ты дедушка, может все же имя мне скажешь? Ты то меня знаешь, а вот я к тебе все никак обращение не подберу.

— Зови меня Художник. Хотя я уже и с дедушкой в твоем обращении привык, меня так никто еще не называл, прям растрогал ты меня.

— Принято. Итак, уважаемый Художник, если я правильно выводы сделал, то прям ссориться из-за меня с твоими заказчиками ты разумеется не станешь. А вот некоторую халатность проявить можешь. Мы сейчас с твоими ребятишками тут поспаррингуемся, несколько раундов, можем один на один, можешь пару-тройку выставить. Только учти, я все же не боец, а тем более на улицах в жизни не дрался. Но мне и самому интересно. Главное, чтобы до смертоубийства не дошло. Если, вернее, когда я на бетон упаду, чтобы ты своих людей отогнал. К этому моменту у меня уже полагаю достаточно синяков будет, чтобы завтра твои заказчики удовлетворены были. И после этого спарринга твои люди больше мне не докучают. — Мне в голову пришла еще одна мысль, — а мы с тобой после этого можем пообщаться по поводу совместного бизнеса. Мне кажется, тематический ресторан «Зона» будет популярностью пользоваться.

— Интересный ты фрукт, Максим, владелец «Максима». А не кажется ли тебе, что я все это могу получить, и даже больше, если все же фокус со спичечками проверну? Ты же уже к полуночи все будешь готов мне отдать, лишь бы тебя под нары отдышаться отпустили. А гарантией исполнения обещаний станет видео. Я же не зря тебе про интернет и смарт телеки говорил. Есть, есть у нас тут и телефоны с камерами, и операторы, которые снимут твои забавы. Я та сам не сторонник таких развлечений, я на это непотребство смотреть не буду. Но среди твоих знакомцев уверен найдутся любители, кто твое сольное выступление себе в телефончик скачает и мерзко хихикать будет при встрече.

Если бы Художник сам не поднял эту тему и согласился на мое предложение, я бы наверное, не поверил. Пока все хорошо, главное не испортить текущее положение.

— Дедушка, позволь я тебя все же так буду называть, тем более ты говоришь, что не против. Так вот, дедушка, я если правильно себе тебя срисовал, то ты жесткий и импульсивный человек. Я бы в жизни не рискнул тебя в угол загнать. Ты в такой ситуации, полагаю, и на здравый смысл можешь наплевать, и сделаешь так, как считаешь правильным, а не так, как выгодно. Я прав?