Заговор

Я как бы в задумчивости пригубил ром. Последовала пауза, никто ничего не говорил. Ну нет, так дело не пойдет. Я и в лучшие времена на переговорах больше слушаю, мне давно никого ни в чем убеждать не нужно. Человека вообще не нужно ни в чем убеждать. Это не эффективно. Человек сам должен прийти к нужному вам выводу, вот тогда он, искренне веря в то, что это его идея, примет ее и станет ее апологетом. Тогда он сам ее обоснует и будет воплощать, оберегая как собственное дитя. Мои менеджеры даже проходят специальный курс, «От детрактора к промоутеру», где их учат незаметно подводить недовольных клиентов к мысли, что они всем удовлетворены. А для направления беседы в нужное русло эта самая беседа должна быть. Люди любят говорить, нужно их слушать и направлять куда следует.

— Так все же, скажите, почему вы не отпускаете меня? Зачем держать меня тут, если я в любом случае сам буду к вам приезжать раз в двое суток? — Я как будто в растерянности смотрел на своих визави.

— Ты, Максим, оперируешь тремя измерениями, забывая о четвертом. — Чуть снисходительным тоном начал Титов. — Ты ищешь в системе координат длина-ширина-высота. Но забываешь о времени. А время в нашем случае — ключевое измерение.

— Григорий Семенович, позволь я нашему гостю объясню. — Иван Сергеевич поддернул манжеты рубашки так, чтобы запонки не прятались в рукавах пиджака. — Максим Александрович, как вы считаете, какое животное самое опасное на свете?

— Риторический вопрос. Учитывая вашу специализацию вы не иначе как на человека намекаете.

— Верно, но не просто на человека. Индивид он слаб. Роль личности в истории оставим Василию Аксенову с его «Островом». Хотя ваш ответ вполне логичен. Вы вероятно в Европе живете больше, чем дома, я прав? Вообще эта ошибка характерна для западной культуры. У них фокус внимания направлен на индивида, на отдельную личность, потому у них и развиты так личная свобода и права граждан. А мы азиаты. Азиатская, или восточная культура, оперирует понятиями общества и государства в целом. И у нас личность подчинена обществу, а не наоборот. В случае конфликта, конечно при условии равных технологий, восточная культура всегда победит западную. Мы победим. Если не умением, техникой или технологиями, то хотя бы просто количеством. Мы готовы бросить в бой сто процентов населения. И мы готовы принять в жертву жизнь семидесяти пяти процентов. Ради блага выжившей четверти. Такую математику победить нельзя.

Профессор умолк и начал накладывать себе в тарелку закуски. Судя по поведению, он высказал мысль и продолжать речь не собирается.

— Ей, уважаемый, вы отличный оратор, но я, вероятно, ужасный слушатель. Вы на мой вопрос не ответили, да и на свой тоже. У вас в голове что, колесо со случайными темами? Как в «Поле чудес»? Сейчас выпал сегмент с мыслью о роли индивида в различных культурах?

— О, какая остроумная шутка, я прям порезался. — Иван Сергеевич ухмыльнулся. — Не торопитесь, Максим, на все вопросы отвечу. Толпа в триста человек — вот самое опасное животное. А если это животное состоит, в верных пропорциях, из женщин, стариков и молодых мужчин, то это животное не остановить. Для остроты можно в эту толпу добавить одну-две, не больше, белокурые девочки, лет пяти максимум семи. Идеально, чтобы они в руках мишку плюшевого держали. Мы знаем, как приручить это животное. Стадный инстинкт помноженный на ощущение анонимности. Конечно все они чуть-чуть пострадают, кого-то, человек сорок, с ними в идеале одну из девочек, даже застрелят полицейские, но жертвы неизбежны.

Ого, я флэш рояль на маньяках собрал. Титов, врач, политолог, казачий атаман, священник. Зиму не считаем, это придаток Титова, его тень. И алкаша из администрации, в чьем кабинете мне довелось очнуться, тоже в расчет не берем, он человек-функция, прокладка. Итого пятеро. Эти люди не виноваты. Они больны. И с такими диагнозами не лечат. С такими диагнозами нужно уничтожать. Еще глоток рома. Нужно чуть потупить, пусть мне разжевывают, глядишь, что-то сверх того, что планировали выдать скажут.

— Ну вы социолог, вам виднее. Но я все еще теряюсь, как я та тут, с этим вашим страшным трехсотголовым монстром связан? Вы мне роль укротителя сватаете?

— А кто сказал, что это животное укрощать нужно? Оно прекрасно в своей ярости. Создать такое животное — заветная мечта любого социолога. Эта задача далеко не каждому по плечу. Я могу такую толпу за десять-пятнадцать дней создать. Для этого у меня, — взгляд на Титова, — простите, у нас, для этого инструментов достаточно. И вы, Максим Александрович, совершенно к этой толпе отношения не имеете и иметь не будете. Даже несколько наоборот. Прям сейчас, вот в данный момент, вы встречаетесь с некоторыми очень неприятными людьми, напрочь не христианами, и обсуждаете с ними очередной теракт на территории Краснодарского края. Вот следствием ряда таких терактов, вами, Максим Александрович, организованными и оплаченными, и будет вызвано рождение упомянутого мною самого страшного животного.