Заговор

Как-то скомкано переглянувшись, оставшиеся двое мужчин расселись. Титов сел к доктору, напротив меня, социолог Иван Сергеевич занял соседнее кресло. Идеально. Из присутствующих политтехнолог меня интересует меньше всего, поэтому иметь возможность читать лицо и доктора, и Титова — это удачно.

Григорий подвинул к себе не замеченную мной ранее беспроводную кнопку, такие иногда используют для вызова персонала. Через мгновение дверь, не та, в которую мы все входили, а на противоположной стороне комнаты, открылась и в столовую вошли две официантки в черных широких брюках и плотных белых блузках. Сразу видно, по крайней мере в начале ужина ничто не должно отвлекать от беседы.

Официантки молча разлили воду и наполнили рюмки спиртным. Вопросов не задавали. Мне в широкий тюльпан на крохотной ножке плеснули граммов сто темного рома.

— Григорий Семенович, просили передать, что борщу еще минут двадцать настояться нужно дать. Или сейчас сервировать? — Одна из официанток, склонив голову в вежливом поклоне, смотрела на Титова.

— Ступайте, позову. — Григорий взмахом руки выслал девушек.

Очень, очень плохо. Неужели я действительно так просчитан титовскими аналитиками? Темный выдержанный ром в качестве аперитива это очень необычный выбор, но это именно то, что я бы и сам себе сейчас налил. Я украдкой взглянул на Григория. Следит, следит за моими реакциями. Такому человеку как он всегда требуется получать подтверждение своей правоты. Он от этого впадает в эйфорию и начинает чувствовать себя всесильным. Может проигнорировать алкоголь и пить воду? Хотя, тон беседы это не собьет, ломать логику там, где она кривая, дело бесполезное. А вот отыграть скорое опьянение или даже просто иметь костыли в виде алкоголя при разговоре — это может пригодиться. Взять паузу на глоток спиртного после сложного вопроса, на который влет отвечать не получается — нормальная практика в переговорах. И не забываем, что у меня сильная душевная, и, кххм, физическая травма после посещения тюрьмы. А теперь будем отыгрывать тотальное приятие ситуации и непротивление. Ну и непонимание очевидных вещей стоит продемонстрировать, нужно им дать трамплин для разговора, и чем менее догадливым они меня в начале вечера будут считать, тем больше информации мне выдадут.

— Я вот одного не понимаю, товарищи заговорщики, вот на кой я вам сейчас в этом конкретном месте нужен? Поводок вы мне надели, его действие я уже оценил. Слова о том, что никакое переливание крови мне не поможет я услышал и, откровенно, в них поверил. Когда мне дают выбор, умереть самому или убить, ну это же не выбор. Я понимаю, что я ваш, как минимум на месяц, пока из меня ваша химия не выйдет, я ваш. Так, на хрена вы мне эту демонстрацию в тюрьме сделали? — Тут уместно чуть истерики в голос добавить, но самую чуточку, на грани заметности, Григорий увидит и опознает ее, вон как глазами меня сканирует. — Если вы уже получили меня, то зачем эти дополнительные закрепления материала? Я ведь могу не согнуться, а сломаться. — Необходимо отыграть стратегию того, что моей главной задачей является дальнейшее физическое благополучие. — Вы крысу в угол загоните, и посмотрите, что будет. Любое существо, загнанное в угол, перестает адекватно воспринимать угрозу. Вы же умные люди, — я обвел взглядом сидящих напротив меня Титова и доктора, — вы не могли не просчитать, что при излишнем давлении я перестану рассуждать логически и уйду в противостояние. Так на хрена же вы мне это устроили?

Иван Сергеевич взглядом спросил у Титова разрешения и произнес:

— Максим, я обязательно отвечу на ваш вопрос, но вначале уж будьте любезны, удовлетворите мое любопытство, так сказать профессиональный интерес. Как вам черт возьми это удалось? Как вы смогли построить такую бизнес махину, «Максим»?

— Я рано встаю.

— Ха ха, а серьезно, я же вас изучал, у вас не было ни административного ресурса, ни начального капитала, ничего.

Красиво, профессор хочет сбить мой накал, успокоить меня разговорами обо мне. Ну, кого же не расслабит просьба рассказать о своих успехах? Ладно, надуем щеки от гордости, залезем на табурет и расскажем стишок:

— У меня не было выбора. У меня есть характер и воспитание. Это только кажется, что проходя мимо старушки с тяжелой сумкой у мужчины есть выбор, помочь или нет. На самом деле у мужчины выбора нет. Так и у меня. Есть возможность — я ее использую. Услышал, что за даром сдается в аренду помещение возле большого офисного центра, взял и начал в нем сам готовить, сам по ночам закупал продукты, сам столы собирал потому что так дешевле было.