Заговор

— Ты не прав. Я как-никак и в службе охраны, и в ФСБ служил. А в спец службах нет фанатиков, ведь именно мы имеем дело с объективной, реальной информацией о положении дел. Фанатик — это продукт пропаганды. А пропаганда — это корм для масс, для толпы. Фанатиков нам с тобой, заметь я тебя к своим товарищам причисляю, фанатиков нам с тобой только предстоит воспитать.

— И себя ты фюрером нации видишь?

— Ну вот опять ты, тьфу, с фашистами нас сравниваешь. А между тем у нас цели диаметрально противоположные. Фюрер хотел весь мир захватить, а я хочу только свой народ освободить.

— Ого, Go Down Moses, Let my people go? — Меня искренне достал этот человек, до глубины души, до зеленых пупырышков на коже. — Ты прям Махатма, великая душа Григорий. Гриша, ты и твои товарищи больны.

— Мы больны? Мы? — Видно было, что и Титов накалился и уже плохо контролирует свою речь. — Это не мы, это ваша Российская Федерация больна. У всей страны запор случился. Моральный запор. Кубань — это же рай на земле. И она развивается, растет в арифметической прогрессии. А аппетиты Москвы — в геометрической. Еще год-два и все сельхоз предприятия будут Москве принадлежать. Местных отелей больше десятка номеров уже и в помине нет, все в Москве и Питере налоги платят. А местная власть? Что губернатор с его администрацией, что председатель законодательного собрания со своими депутатами. Как фигура на носу корабля, позолоченная, красивая, величественная, и настолько глупая, что думает, будто это она управляет кораблем, ведет его куда пожелает. Конечно есть и у нас оппозиция. Либералы, борцы с властью. — Титов хлопнул очередную рюмку водки, которую сам же себе и налил. — Да какие они борцы? Сидят по углам и фрондируют в кулак. Они от одного своего трепета намерения власть сменить в экзальтацию и чуть не сексуальный экстаз входят, на действия у них уже силенок не остается. А ведь свобода она в духе, в сердце, в жилах казака. Как Ремарк говорил, а, «Нельзя запереть ветер, если его запереть, он застаивается и становится спертым воздухом». Вот и наши оппозиционеры, пуки они зловонные, а не борцы. А борьба Кубани и России она была, и всегда будет. Это извечная борьба леса и степи, Европы и Азии, гор и равнины. Нам уже тесно в рамках одной страны. На нашей танцплощадке стало мало места, уважаемые танцующие уже задевают друг дружку локтями, такие танцы всегда заканчиваются дракой на заднем дворе клуба.

Собственно, некую подобную риторику я и ожидал, поэтому пока Титов излагал свои мысли я еще раз оглядел стол. Бумажных салфеток нет, только льняные. Значит придется сходить в туалет. Ну да это и проще, чем незаметно салфетки воровать. И доктор не пьет. Я заметил, что он водочную рюмку по приказу Титова приподнял, и губы замочил, но ни глотка не сделал. И первый бокал с виски он тоже не тронул, так, погонял в нем напиток, покрутил в руках, когда все выпивали, и так и поставил на стол. Это либо хорошо, ибо предполагает, что он работать собирается вечером. Либо плохо. Может он уехать за рулем куда-то планирует, а это в мои планы не входит. Дааа, интересный анализ, я прям улыбнулся, представив, как мой аналитический отдел подает мне служебку с резюме, мол, это или хорошо, или плохо.

— А ты скалиться та кончай, — разошедшийся Григорий явно воспринял мою улыбку за оценку своих слов, — ты улыбку та спрячь, голубь мой ясный. Мне Виктор Иваныч тут занятную вещь про твои синяки рассказал. Мол, свежие они, сегодняшние. А значит вчера ты не особо та сопротивлялся, а? Голуба? Тебя вчера силой убеждения взяли? Или труханул ты? Теперь та конечно, улыбочка, а как вчера тебе? Ты золотой мой человек пойми, ты все. Кончился Максим Романов бизнесмен. Дальше будет либо Романов — министр в правительстве Кубани, либо сиделец, зэк Романов номер надцать сотен. Третьего не дано. Мазь та помогла? Вижу не ерзаешь, спокойно сидишь, ха ха ха. — И Титов зашелся в хохоте.

Самое время мне уточнить одну важную деталь, поэтому я, слегка поморщившись в лицо Титова, как будто он и в правду наступил мне на мозоль, повернулся к доктору и спросил:

— Виктор Иванович, а если мне ночью плохо станет, вас как-то набрать по телефону можно?

— Да да, конечно, я всегда по ночам дома, работается, знаете ли, ночью много лучше. И вообще, мы старики мало спим, мне вот четырех часов за глаза, я раньше трех и не ложусь никогда. — Доктор говорил с набитым ртом разбрасывая вокруг себя крошки и капли. — Вы горничным скажите, они мигом ко мне прибегут и меня кликнут.

Замечательно. Пока что все идет отлично, значит доктор сегодня дома.

Тем временем Григорий снова вызвал официанток, которые быстро сменили посуду, расставив на столе большие тарелки с каре ягненка под каким-то красным, вероятно ягодным соусом, картофельным пюре и несколькими ломтиками печеных овощей.

— Ну, господа, под горячее. — Григорий вновь поднял наполненную официанткой рюмку.