Заговор букв

Попробуем сказать еще несколько слов о том, почему Катерина – трагическая героиня. Трагический герой гибнет неизбежно; с одной стороны, его преследует рок, перед которым он не виноват, с другой – он носитель трагической вины. И то и другое имеет непосредственное отношение к Катерине. В ней живо былинное сознание, язычество (без красоты нет для нее ни религии, ни любви, ни жизни) переплелось в ней с христианством неофициозного толка, очень напоминающим взгляды св. Франциска. Черт ли догадал ее родиться в XIX веке, когда язычество переродилось в суеверие, а христианство окаменело? Когда востребованы оказались не совесть и правда, а инстинкт хищника и умение приспособиться к обстоятельствам? Добролюбов был прав, называя Катерину «лучом света», только луч этот у Островского падает не из будущего, как мечталось революционно-демократическому критику, а из далекого прошлого (временами Катерина прямо сбивается на стилистику «Слова о полку…»; вспомним ее обращения к буйным ветрам в конце пьесы), безнадежно ушедшего. Такая Катерина в таком веке обречена на гибель роком. Трагическая вина же ее вовсе не в том, что она осмеливается изменить мужу, а в том, что она осуществляет себя без оглядки на век, упрямо живет по внутреннему закону совести и красоты, зная уже с конца монолога о ключе, чем это должно завершиться.

3

Анализ диалога из драмы «Гроза» (Кабаниха и Феклуша)

Мы твердо стоим на той позиции, что текст по отношению к автору обладает своего рода автономией. По словам канадского медиевиста П. Зюмтора, текст даже обладает в некоторой степени самосознанием. Пишущий не должен и не может учесть коннотации, возникающие на всем продолжении бытования текста. Разумеется, интерпретация текста должна быть корректной, то есть опираться на сам текст, а не на произвольные читательские ассоциации. Это не значит, что единственно возможная интерпретация – та, которую имел в виду автор, тем более что автор творит по большей части интуитивно, оставляя критикам и литературоведам возможность выстраивать концепции за него. Когда Пушкин обронил часто цитируемую фразу о поэзии, которая «должна быть глуповата», он скорее всего имел в виду, что поэт в процессе творчества доверяется не столько уму, сколько интуиции. Недаром «умные» тексты философов Хомякова и Шевырева поэтически очень слабы, а Фет, обладатель, по мнению Тургенева, куриных мозгов, – поэт милостью божьей.

Двухстраничный текст рассматриваемого диалога (всего четырнадцать реплик – по семи Феклуши и Кабанихи) проявил скрытые в нем смыслы далеко не сразу, по крайней мере, при жизни автора некоторые из них проявиться никак не могли.

Первая реплика Феклуши задает тему диалога. Ею становится поношение новых, профанных времен. Город же Калинов мыслится как последний оплот времен сакральных. Оппозиция профанного – сакрального, таким образом, работает не только по времени, но и по месту. «Последние времена» противостоят древнему благочестию и благочинию, а «рай и тишина» Калинова «Содому» других городов. Причина общего падения нравов и близящейся божьей кары – ускорение, то есть ускоренное течение времени (к нему мы еще вернемся) и ускоренное передвижение в пространстве («беготня, езда беспрестанная»). Кабаниха отвечает на пространные фразы Феклуши, превращающиеся в маленькие монологи, хотя и весомо, но коротко, так что вся сцена становится бенефисом «странницы».