Заговор генералов

Николай обвел взглядом потолок вагона. "Значит, ничего иного не придумал и Родзянко..." В голове, в ритм ударам пульса, зазвучало: "Божиею поспешествующею милостию, Мы, Николай Вторый, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский, Владимирский, Новгородский; царь Казанский, царь Астраханский, царь Польский, царь Сибирский..." Сейчас эта торжественная формула звучала язвящей насмешкой. Но необходимость разом отрешиться от всех этих титулов не вызвала у него особенного огорчения они всегда существовали в его сознании отвлеченно. Большинство своих царств и княжеств он и не видал. Подумал: а что станется с его собственными владениями – Нерчинским горным округом, где в рудниках добывалось для него золото и серебро; с Екатеринбургской алмазной гранильной фабрикой; Шлиссельбургским фарфоровым заводом; охотничьими угодьями в Белой Веже и Гатчине; собственными его дворцами в Петрограде и окрест, в Москве, Киеве, Ливадии... От всего этого ему отказываться было жаль. Но тоже без остроты, без глубокого переживания, с привкусом равнодушия... Все от бога.

Он опустил взгляд с потолка и неторопливо повел его по стенам, не задерживаясь на предметах и лицах, пока не остановился на торчащей перстом фигуре Гучкова.

Все сидели замерев, затаив дыхание.

– Раньше вашего приезда и после разговора по прямому проводу генерал-адъютанта Рузского с председателем Государственной думы я думал в течение утра, – четко и негромко проговорил Николай. – Во имя блага, спокойствия и спасения России я был готов на отречение от престола в пользу своего сына, но теперь...

Все, кроме престарелого, так ничего и не понимающего графа Фредерикса, подались вперед.

– ...Теперь, еще раз обдумав положение, я пришел к заключению, что ввиду болезненности наследника мне следует отречься одновременно и за себя, и за него, так как разлучиться с ним я не могу.

Это решение было неожиданным для всех.

– Облик маленького Алексея Николаевича был бы смягчающим обстоятельством при передаче власти, – растерянно пробормотал Гучков.

Генерал Рузский нашелся:

– Его величество беспокоится, что если престол будет передан наследнику, то его величество будет с ним разлучен.

– Мы не можем дать на это ответа, – впервые подал голос Шульгин.

Все снова замолчали, словно бы не зная, что делать дальше.

– Давая свое согласие на отречение, – опять произнес Николай, – я должен быть уверенным, что вы подумали о том впечатлении, какое оно произведет на всю остальную Россию. Не отзовется ли это некоторою опасностью?

– Нет, ваше величество, опасность не здесь! – забыв о церемониале, воскликнул Гучков. – Мы опасаемся, что, если объявят республику, тогда возникнет междоусобие.

Ему на подмогу опять пришел Шульгин. Он тоже стал рассказывать об обстановке в столице:

– В Думе ад, это сумасшедший дом. Нам придется вступить в решительный бой с левыми элементами, а для этого нужна какая-нибудь почва. Относительно вашего проекта разрешите нам подумать хотя бы четверть часа.

– У всех рабочих и солдат, принимавших участие в беспорядках, есть уверенность, что водворение старой власти – это расправа с ними, – начал вторить Шульгину

Гучков. – Поэтому нужна полная перемена. Нужен такой удар хлыстом, который сразу переменил бы все.

– Хотите еще подумать? – не скрывая иронии, осведомился Николай.

– Нет, – решился Гучков. – Я думаю, что мы сможем сразу принять ваши предложения. Когда бы вы могли совершить самый акт?

Он расстегнул папку темной крокодиловой кожи:

– Вот проект, если бы вы пожелали...

– Проект нами уже составлен, – ответил, поднимаясь, Николай.

Все поспешно вскочили. Даже Шульгин и Гучков, подражая генералам, вытянулись.

Царь вышел из вагона.

Через несколько минут он вернулся. Протянул Гучкову листок размером в четвертушку писчей бумаги. Это был акт об отречении.

Отныне Николай II переставал быть "его величеством императором Всероссийским" и становился гражданином Николаем Александровичем Романовым.

– Надлежит решить еще несколько вопросов, менее значительных, произнес с виноватым видом Шульгин. – Необходим ваш указ о назначении председателем совета министров князя Львова. Желательно, чтобы на указе была проставлена дата раньше часа отречения. Сие нужно, чтобы подчеркнуть преемственность власти.

– Хорошо. На два часа раньше? Оба думца согласно кивнули.

– Кого бы вы хотели видеть верховным главнокомандующим? – продолжил Гучков.

– Мною решено уже раньше: великого князя Николая Николаевича, ответил Николай.

– Остается нерешенным вопрос о главнокомандующем войсками столичного округа... – начал Шульгин. – Генерал Иванов не...

Но его прервал Рузский:

– Когда вы были уже в пути, поступило ходатайство от Родзянки. Михаил Владимирович предложил кандидатуру генерала Корнилова. Государь одобрил и дал указ правительствующему сенату о назначении.

– В таком случае наша миссия исчерпана, – с облегчением проговорил Гучков.

Но его спутник не удержался:

– Разрешите узнать, ваше величество, о ваших личных планах. Вы прямо отсюда поедете в Царское Село?

Романов задумался.