Заговор конца света

Смерть в нем вообще составляет предмет негласного табу: ничто не должно омрачать атмосферы всеобщего счастья. В виде исключения один из местных гениев, физик и философ Ланьковский, так объясняет Геннадию общепринятую здесь модель вселенной: «после смерти в Первом мире люди попадают сюда, во Второй, точнее, в один из миров Второго Уровня, а после смерти здесь — в один из миров Третьего Уровня. И так далее до бесконечности. Жизнь вообще бесконечна, что очевидно и было очевидно для многих даже в Первом мире. Смерть — лишь переход из мира в мир. А главный закон — это Закон Луча <…> то есть: движение из мира в мир допустимо лишь в одном направлении, обратное невозможно, как невозможно повернуть вспять время. Вот такой абсолютный закон».

К сходной идее параллельных миров приходит (в Первом мире) профессор Кэрол Д. Джойс[18]. Он полагает, что после смерти тела информация, записанная в мозге, перезаписывается «в некий параллельный мир, где души вновь обретают тела». Барикову известно о самоубийстве профессора, который таким экстравагантным образом решил доказать собственную правоту. Теперь, оказавшись в мире Второго уровня, он вместе с Ланьковским занят поисками метода «обратной перезаписи» — способа возвращения в Первый мир.

Таким образом, уже в этом рассказе мы находим все основные моменты Канонических Текстов. Только количество миров позднее было ограничено девятью уровнями, к тому же замыкающимися в кольцо. Механизм, сохраняющий информацию о личности, стал называться Розовыми Скалами, а Закон Луча превратился в Главную Заповедь: «Помни, величайший из грехов — возвращение назад…»

Геннадий Бариков был шокирован известием, что во Второй мир попадают «хоть те же люди, да не все. Сюда попадают, как правило, изобретатели, художники, поэты…» Творческая элита, одним словом. Тот самый «мир честных, активных, добрых людей», ключ к которому находился, по мнению Малахова, на дискете Филина. Ключ, запирающий дверь в утопию. Или, наоборот, широко распахивающий «двери восприятия»?

Похоже, дискета в качестве традиционного атрибута информационных технологий перейдет в XXI веке. В «Заговоре Посвященных» даже на Втором уровне кабинет главного компьютерщика завален грудами дискет. Разумеется, ВР достижима при помощи «химии» или специальных психологических приемов. Просто компьютер в период Третьей революции гораздо более доступен, чем любое другое средство.

Но даже будь эта доступность всеобщей, остается различие между людьми (врожденное или социальное). Поэтому в отношении ВР неизбежно расслоение общества, тождественное описанному Эко. Посвященные, как мы помним, составляли незначительный процент от общего числа всех людей. В свое время над случайным характером Посвящения ломал голову Давид Маревич: «Отец вот Посвященным не стал, спился и просто умер. Валька, золотой человек Валька — тоже не Посвященный. А туповатый Прохоров, выдающийся слесарь и книжный спекулянт с инженерным образованием — пожал-те!» Что бы сказал Маревич, предложи ему найти общие качества у хулигана-хакера и чиновника с высоким положением?

«Отказ от стабильности информационных объектов (внесоциальных образовательных ячеек) стабилизирует информационное поле в режиме генерации и породит принципиально новую систему воспитания. Основной целью этой системы станет создание личности, которая не может быть интегрирована ни в одну из существующих социальных структур, в том числе и в структуру, сформировавшую личность»^{158}.

Возникает своеобразная «мерцающая» личность, лишенная глубинного начала, зато способная без труда «настраиваться» на любую область информационного пространства. Словно бабочка, свободно порхающая среди самых разных информационных полей и поддерживающая тем самым необходимый уровень инфообмена.

Homo Intelligence одновременно оказывается, по выражению Й. Хейзинги, Homo ludens — Человеком играющим^{159}.

Но игра игре рознь. «Можно разыгрывать встречу с Богом (пододвигая игрой к действительной встрече) и можно (сознательно или бессознательно) разыгрывать встречу с бесами»^{160}. Фантазия — одно из ценнейших человеческих приобретений, катализатор творческого процесса. Для многих именно творчество становится наиболее доступной «божеской игрой». А если человек надежно изолирован от «верхних этажей» личности? Творчество при этом подменяется симулякром, то есть виртуальностью в чистом виде, когда среди бесконечного разнообразия недовоплощенных форм нет ни одной жизнеспособной. К тому же источником фантазмов всегда является бессознательное, и коль скоро путь «наверх» (на уровень Метаэго) закрыт, произойдет постепенное соскальзывание вниз, на самое дно человеческой (вернее, дочеловеческой) природы…