«Заносчивый, необщительный, холодный, пренебрежительный Тухачевский, – будто продолжая цитированные выше характеристики и указывая на их истоки, свидетельствуют знавшие еще Тухачевского-гимназиста, – держался от всех «на дистанции», не смешиваясь с массой товарищей. У него был лишь свой «дворянский кружок», где велись разговоры о родословных древах, древности родов, гербах и геральдике»595
. «Он казался всегда несколько самоуверенным, надменным…» – отмечала Г.Серебрякова уже в 30-е гг.596 Один из его сослуживцев вспоминал, что в обстановке Гражданской войны, в пору командования 5-й армией, в 1919 году, «одно время Тухачевский носил ярко-красную гимнастерку, но при этом всегда был в воротничке, в белоснежных манжетах и руки имел выхоленные с отточенными ногтями»597. «Аристократ» – так определил его В.М. Молотов598.«Польский» поход Тухачевского был самым блестящим и самым катастрофичным воплощением советского военного искусства, военного порыва «коммунистического империализма» со всеми его достижениями и недостатками. Это была полнейшая военная катастрофа «красного Наполеона» и Мировой революции – провозвестие его будущей личной трагедии.
После этого события, развернувшего его «наполеоновскую судьбу» в каком-то неведомом направлении, затуманенном завесой тайны, он все явственнее начал ощущать себя не «Наполеоном русской революции», а ее
«Феномен Тухачевского» – это не «мифологизированная» и «легендированная», в той или иной исторической тональности личность Тухачевского. «Феномен Тухачевского», в предельном (memento mori!), конечном своем выражении (fines coronat opus!) и воплощении – это тот самый «бонапартизм, выросший из революционной войны». Это – «заговор тухачевских» («красных маршалов», «наполеонов», «бонапартов», «краснощеких поручиков», «вундеркиндов»), рожденных Гражданской войной в России, не пожелавших или не сумевших одеться в «сталинскую шинель» «русского коммунизма». Их знаково-типологическая природа ярче всего проявилась и воплотилась в Тухачевском. Его личная деятельная роль в этом «заговоре» со временем стала совсем не обязательна. Но, во всяком случае, он являлся его знаменем и «знаком».
Часть II
«Бонапартизм вырос из революционной войны»
Тухачевский и германия в 1922–1923 гг.
С деловыми визитами Тухачевский ездил в Германию несколько раз с 1922 по 1932 гг., не считая последнего раза в январе и феврале 1936 г., когда он дважды останавливался в Берлине по пути в Великобританию и на обратном пути из Франции в Москву.
Самая ранняя по времени информация о поездке Тухачевского с секретной миссией в Германию содержится в показаниях его тестя, бывшего полковника Генштаба К.Е. Гриневича. По его, вполне достоверному свидетельству, Тухачевский ездил в Германию в августе 1922 г.599
Гриневич сообщал, что он из Москвы в Смоленск «ездил в августе 1922 г. после того, когда Тухачевский уехал за границу. О том, что Тухачевский за границу ездит, я знал от его секретаря Геймана. Тухачевского… я видел в его вагоне и его провожал. После отъезда Тухачевского за границу я уехал опять к дочке в Смоленск, так как она была накануне родов. Когда в 1922 г. уезжал за границу т. Тухачевский, то я действительно был на вокзале, провожал его. Был у него в вагоне. Куда он едет и цель его поездки, он мне ничего не говорил»600. Из цитированного выше следует, что Тухачевский уехал за границу в августе 1922 г. Кроме того, из текста видно, он отправлялся за границу из Москвы, а не из Смоленска (хотя был в это время уже вновь командующим Западным фронтом).22 октября 1922 г. генерал-майор А.А. фон-Лампе записал: «У меня есть слухи, что под фамилией Скорина в Берлине Тухачевский – не могу пока проверить и использовать»601
. Весьма вероятно, что Тухачевский в это время действительно ездил в Германию в составе советской военной миссии во главе с начальником ГУВУЗ РККА Д.Г. Петровским для осмотра германских общевойсковых школ602. Косвенным признаком достоверности слухов, зафиксированных фон-Лампе в дневнике, можно считать псевдоним «Скорин», под которым якобы Тухачевский посещал Германию: так называлось поместье, пожалованное в XV в. его предку. Возможно, Тухачевский использовал это название в качестве своего псевдонима.