Заговор «красных маршалов». Тухачевский против Сталина

После этого Иванов находился в распоряжении Разведывательного управления Штаба РККА. У него был богатый опыт работы среди комсостава белой армии. В 1921–1923 гг. он являлся резидентом военной разведки в Болгарии, где проводил работу по репатриации офицерского и высшего комсостава Русской армии Врангеля в Советскую Россию. Следует отметить, что ему удалось добиться больших успехов в этом деле. Именно после Болгарии он и был направлен во Францию.

Не исключено, что решено было использовать его способности и опыт в «переманивании» бывших генералов и офицеров белой армии на сторону Советской России в Германии и во Франции среди той части русской военной эмиграции, которая оказалась в Берлине и в Париже. Следует также отметить, что позднее, в 1927 г., Иванов оказался в Научно-уставном отделе Штаба РККА, когда последний возглавлялся Тухачевским.

Ко всему сказанному следует добавить, что с 1903 по 1919 гг. Б.Иванов трижды менял политические симпатии и ориентации. Кроме того, вряд ли он был доволен, когда с высокой должности начальника Главного штаба войск Туркестанской республики его, до этого занимавшего должность командующего фронтом, отправили военным атташе в Афганистан. Карьера «революционного генерала» была сорвана.

Иванов оказался весьма искусным в агитации высших чинов белой Русской армии генерала Врангеля перейти к «красным» в 1921–1923 гг. Очевидно, он мог находить с ними общий язык и быть среди них «своим». Такой человек, в определенной ситуации вполне мог присоединиться к «военным заговорщикам», а при ее изменении – «предать их». Так что его откровенность с редактором «Войны и Мира», с В.В. Колоссовским, в свете всего вышесказанного вряд ли может вызвать удивление и выглядеть неожиданной и необычной. Если даже когда-то к революционному движению он примкнул по идейным или эмоциональным причинам, то в РКП(б) оказался уже явно по соображениям конъюнктурным, а к 1923 г. в этом отношении был совершенно деморализован и «беспринципен». Идейная и нравственная эволюция революционных активистов, можно сказать, была типична для определенной их части. Достаточно вспомнить судьбу И.Л. Дзевалтовского-Гинтовта или В.Нестеровича (Ярославского), их гибель в 1925 г. Такой человек, даже будучи «коммунистом Арсением Грачевым», вполне мог сам являться членом «группы-организации Тухачевского».

«Арсений Грачев» прибыл в Берлин, конечно же, не 28 января, а раньше, вряд ли позже 25–26 января, а из Москвы он выехал, скорее всего, не позднее 22–23 января.

Некоторые официальные документы в определенной мере подтверждают достоверность сообщения «Арсения Грачева». Это «секретная записка» начальника ОГПУ Ф.Э. Дзержинского своему заместителю В.Р. Менжинскому.

Что «Смоленск» хотел продиктовать «Кремлю»?

«С. секретно. Т. Менжинскому, – писал начальник ОГПУ Дзержинский. – В связи с данными о наличии в армии Зап. фронта к.-р. (контрреволюционных. – С. М.) сил и подготовки, необходимо обратить на Зап. фронт сугубое внимание. Полагаю необходимым:

1) составить срочно сводку всех имеющихся у нас данных о положении на Зап. фронте, использовав и весь материал, имеющийся в ЦКК – РКИ (Гусев – Шверник), 2) наметить план наблюдения и выявления, а также мер по усилению нашего наблюдения и по предупреждению всяких возможностей.

Меры должны быть приняты по всем линиям нашей работы Ос. От., КРО погранохрана, губотделы, а также по линии партийной – ЦК и губкомы.

Нельзя пассивно ждать, пока «Смоленск» пожелает «продиктовать свою волю Кремлю».

Прошу этим заняться, использовав пребывание здесь Апетера⁶⁷². Я думаю, кое-какие задания можно было бы дать Благонравову⁶⁷³ и Самсонову ⁶⁷⁴и Межину⁶⁷⁵ по линии ж.д. и их влияниям, и их смычки»⁶⁷⁶.

Содержание этой записки весьма лаконично, однако из нее понятно, что под «Смоленском» имеется в виду командование и штаб Западного фронта, т. е. Тухачевский, а под «Кремлем» – высшее партийно-государственное руководство, включая, прежде всего, разумеется, Сталина, Троцкого, Зиновьева.

Фрагмент фразы со словами «наличие в армии Зап. фронта к.-р. сил и подготовки» следует в полном смысле читать: «наличие в армии Западного фронта контрреволюционных сил и подготовки: восстания, мятежа, выступления и т. п…». Какие «контрреволюционные силы» имел в виду Дзержинский и о каких «контрреволюционных силах» у него были сведения?

Несомненно, разговоры Вацетиса с Колоссовским не могли быть не замечены сотрудниками советских спецслужб, которые были направлены в Берлин для организации «германской ВЧК». Стала известна и высказанная им уверенность в близкой «диктатуре Тухачевского». Такого рода разговоры Вацетис в августе 1923 г. вел, конечно, не только с Колоссовским. Во всяком случае, такая уверенность Вацетиса стимулировала более пристальное и специальное внимание руководства ОГПУ к политическим настроениям комсостава Западного фронта и персонально Тухачевского.