Заговор Людвига

Они сошлись не на жизнь, а на смерть. То и дело один пытался удержать другого под водой. Хорниг ударил фон Штрелица в челюсть, тот попятился и споткнулся о труп фон Гуддена. Затем вскочил и с диким криком бросился на шталмейстера. Хорниг был силен и умел постоять за себя, но не обладал коварством прусского агента. Фон Штрелиц растопырил пальцы правой руки, словно когти, и вцепился шталмейстеру в лицо, одновременно ударив коленом между ног. Хорниг согнулся от боли и тут же получил удар по затылку. Захлебываясь, он погрузился под воду.

– Каульбах, сделайте же что-нибудь!

Это доктор Лёвенфельд окликнул художника. С нечеловеческой силой он тащил убитого короля, пытаясь вытянуть его на берег. Каульбах, скованный ужасом, по-прежнему сидел в лодке, впившись пальцами в борт и не в силах шевельнуться. Меня же среди камыша до сих пор никто не заметил.

Фон Штрелиц все еще держал шталмейстера под водой. Я лихорадочно огляделся. Сначала я хотел позвать на помощь, но потом на глаза мне попалось ружье, лежавшее всего в нескольких шагах. Я подскочил к нему и поднял с земли.

В бытность свою студентом, в Страсбурге, я слыл неплохим стрелком. Кроме того, мне дважды доводилось присутствовать секундантом на дуэли. Но такое оружие я видел впервые и не был уверен, что смогу правильно произвести выстрел. Сталь холодила щеку. Я зарядил ружье пулей из подствольного магазина и прицелился. Фон Штрелиц был в пятнадцати шагах от меня и, похоже, не замечал меня. Он продолжал топить Хорнига, на поверхности воды бурлили пузыри. Тут меня увидел доктор Лёвенфельд.

– Марот, сам Бог послал вас! – крикнул он. – Стреляйте же, ради всего святого!

Потревоженный криком, фон Штрелиц оставил свою жертву и оглянулся на меня. Лицо его скривила гримаса ненависти и ужаса, затем на губах заиграла насмешливая улыбка. Он медленно поднял руки. Перед ним вынырнул Хорниг, отплевываясь и кашляя.

– Не делайте глупостей, – крикнул мне прусский агент. – У меня есть влиятельные друзья, очень влиятельные. Еще не поздно переменить сторону, – он кивнул через плечо на Лёвенфельда, стоявшего рядом с Людвигом. – Король мертв, и это, поверьте мне, лучшее, что могло произойти с вашей страной. Мечтателем и чудаком, вот кем он был! И такой человек должен был привести Баварию в двадцатый век? – Он рассмеялся и пригладил мокрые волосы. – Поверьте, нас ждут дела, которые мечтателям не под силу. Баварии нужен сильный король, а не фантазер. Через несколько лет о Людвиге никто и не вспомнит. Так что проявите благоразумие и…

– Отправляйтесь к черту, фон Штрелиц.

Я нажал на спуск, и вновь раздался тот приглушенный, тихий хлопок. Карл фон Штрелиц отступил на два шага, но остался на ногах. В последний раз он посмотрел на меня с ненавистью, потом в изумлении уставился на свою рубашку. По ней расползалось красное пятно.

– Проклятый… дурак! – выдохнул агент и наконец-то упал, разбрызгивая воду. Кровь алым шлейфом окутала его тело.

Я стоял в оцепенении, ружье выскользнуло у меня из рук и упало на землю. Только кашель Рихарда Хорнига вернул меня в действительность. Он уже стоял на ногах и хватал ртом воздух.

– Господи, Марот! Вы… вы спасли мне жизнь! – прохрипел он.

Шталмейстер был бледен как утопленник, но быстро приходил в себя. Он схватил труп фон Штрелица, пренебрежительно осмотрел и отшвырнул, словно трухлявое бревно.

– Этот ублюдок едва не утопил меня. Кто это был, черт возьми?

– Убийца короля, – ответил я тихо. – Мы пришли слишком поздно.

Воцарилось молчание. Тишину прерывало только карканье одинокой вороны. Тело Людвига окутывало красное облако, медленно рассеиваясь в мутной воде. Густые черные волосы, как водоросли, качались на волнах.

Оглушенные, мы стояли на берегу и смотрели на мертвого короля, на доктора фон Гуддена и прусского агента. Все трое плавали лицом вниз. В глазах Хорнига блестели слезы, смешивались с дождем. Никто из нас не проронил ни слова. Казалось, мир, который мы до сих пор знали, перестал вращаться.

Лишь услышав отдаленные крики и заметив среди деревьев отблески факелов, мы без лишних слов бросились в темноту ночи.

* * *

Спустя какой-то час мы впятером сидели в гостиной барона Бека-Пеккоца. Он напрасно дожидался короля у ворот парка. Когда мы сообщили ему о смерти Людвига, барона словно парализовало. Потом он отвез нас на карете в свое имение Ойрасбург, расположенное недалеко от замка Берг. Мы неподвижно смотрели на догорающие поленья в камине, а дождь неустанно барабанил по окнам.

– Если и были еще следы, указывающие на истинную смерть короля, то уж теперь-то их замели, – пробормотал Хорниг. – Они избавятся от трупа этого прусского агента и представят все как самоубийство. Никто и никогда не узнает правду.

Мы промолчали, кто-то кивнул. Казалось, после всех этих событий нас охватило оцепенение, и обсудить произошедшее не представлялось возможным. Король был мертв, и ничто уже не могло изменить этого.

Потом художник Каульбах неожиданно поднялся, дрожащими пальцами затушил сигарету в пепельнице и взглянул на каждого из нас поочередно.