Заговор обезьян

И, бросив на ходу: «Посиди, я счас», скрылся, прихватив какие-то бумаги. Пришлось, опустив стекло, оглядеть окрестности: справа был рынок, но там было пусто, только какой-то упрямый одинокий старик торговал картошкой, вся жизнь кипела у магазинчиков. Там сновал народ, бегали дети, группками стояла молодежь — ничего интересного, успокоился беглец и прикрыл глаза. Но через минуту истошные крики заставили выпрямиться: что случилось? Случилась драка. Две полуголые девушки били друг друга сумочками и кричали такими высокими голосами, и не сразу можно было разобрать, что это были изысканные ругательства. И оранжевая пыль, поднятая ногами, и неистовые женские крики, и гогот парней взбудоражили всю округу. Не хватало только милиции! А тут фургон без номеров стоит на виду…

Он уже хотел выпрыгнуть из машины и притвориться таким же праздношатающимся гражданином, как и все вокруг, но тут драка кончилась, будто ничего и не было. Разгорячённые девчонки ещё выкрикивали ругательства, ещё кидались друг к другу, но когда одну из них посадили в машину, представление и завершилось. Ну, и хорошо, ну, замечательно, все целы и невредимы, радовался он, когда на подножку взобрался какой-то обширный мужчина в панамке, казавшейся детской на его большой голове, и, задыхаясь, спросил: «Мужик, а чё привезли, водяру, нет ли?» И, не дожидаясь ответа, приказал: «Ты это… отъедь, отъедь, а то встал, понимаешь! Не по делу, слышь, встали!» Беглец замешкался, прикидывая, стоит ли слушаться чужого дядю, но тут из дверей магазина показался вертолётчик, рядом, не поспевая за ним, длинноногим, бежал человек в синем халате.

— Давай к той двери! — распорядился синий халат, и Анатолий, вскочив в кабину, подогнал машину к боковой двери магазина. Будут разгружать?

— Я помогу! — соскочил он со ступенек.

— Сиди в кабине, без тебя управятся, — бросил компаньон, открывая дверь фургона. И не успел он откинуть створки, как его позвала женщина в белом халате. И разгрузку начали два полуголых парня. Беглец тоже замельтешил, но был тут же остановлен: «Погодь, мужик, погодь».

Но когда был снят первый ряд, он всё-таки запрыгнул в фургон и стал подавать ящики. На десятом или пятнадцатом спину скрутило так, что, охнув, он чуть не уронил груз. «Чё такое?» — на ходу спросил один из парней. — «Всё нормально, нормально, оступился» — «Тогда отойди! Мешаешь!» И не успел он прислониться к металлической стенке, как появился вертолётчик. И вежливо так, с улыбкой попросил: «Дай руку!», вроде как: помоги подняться. Пришлось оторваться от стенки и протянуть. И компаньон, крепко ухватившись, за руку и стащил его вниз.

— Иди в кабину! — злым шепотом приказал вертолётчик. — Ты мне там нужен! Нельзя оставлять её без присмотра!

В кабине, отдышавшись, беглец снял футболку и, вывернув наизнанку, вытер мокрое лицо, шею, потом снова натянул пропотевшую тряпочку. «И как не жарко?», — удивился он двум парням, одетым в чёрное. Они, застыв, сидели на корточках у стены магазина: одинаково худые лица, закатанные по локоть рукава, сигареты на отлёте, бутылки пива у ног… Вот в таких поджарых от многолетней привычки недоедать, коротко стриженых, одетых в немаркое мужчинах, имевших привычку чуть что, садиться на корточки, опытный человек сразу опознает бывших зэков. И он опознал. И позавидовал: вот откинулись, сидят себе вольно, пиво пьют, курят на свежем воздухе, сцены жизни наблюдают. Нет, нет, они не из Красноозёрска, эти прошли не одну колонию и отбывали не один срок, на той же Оловянной есть учреждение строгого режима… Чёрт, он ведь в этой дурацкой кабине, как на сцене. Обзор из неё хороший, но и снаружи, через большое стекло, видны все внутренности. Пришлось сползти по сидению и прикрыться козырьком кепчонки — пусть думают, человек в кабине дремлет.

Если бы не эти, несколько запоздало предпринятые меры предосторожности, он наверняка заметил бы, как совсем близко от машины и на некотором отдалении от неё прогуливаются несколько разнообразного вида граждан. Прогуливаются и не спускают глаз с машины. Поначалу не обратил на это внимания и вертолётчик. Вернувшись из магазина с большим пакетом провизии, он достал два стаканчика и разлил кефир. И, цедя его небольшими глотками, рассеянно посматривал по сторонам, как вдруг, насторожившись, весело известил: «А нас пасут!» — И подопечного этой новостью как подбросило:

— Что ты имеешь в виду?

— От этого бачишь? — показал Толя на толстяка в детской панамке. Панамка, прислонившись к столбу, разговаривал с худощавым, аккуратно одетым парнем. Рядом стояли две белые машины со спущенными стёклами, там тоже были люди.

— А те? — кивнул беглец в сторону парней в чёрном.

— Может, и те. Но эти точно пасут, — кивнул он на парочку, что не скрывала своего интереса к чужой машине.

— Это — разведка, а на хапок пойдут другие, — спокойно анализировал Анатолий. — Работы у народа нет — от и промышляют. А у меня всё ж, какие никакие, а деньги. И машина нулевая, на транзитах. Я, может, зря мандражирую, но мы покинем этот городок прямо зараз.