Заговор профессоров. От Ленина до Брежнева

Потому что русские сопротивлялись. Тарле подчеркивает: «Французы мстили за пожары деревень, сел и городов, за сожжение Москвы, за непримиримую вражду со стороны русского народа, которую они ощущали от начала до конца в течение всего своего пребывания в России»34.

Так еще никто из историков не рассматривал Отечественную войну 1812 года.

Тарле обращает внимание на истоки того русского гнева, что заставлял крестьян браться за оружие. «Потом началось отступление великой армии, и началось оно с бессмысленного взрыва Кремля, что довело до бешенства гнев возвращающегося в Москву народа, нашедшего весь город в развалинах. На этот заключительный акт — взрыв Кремля — посмотрели как на злобное издевательство. Отступление сопровождалось планомерным, по приказу Наполеона, сожжением и городов и сел, через которые двигалась французская армия. Крестьяне, находя убитых русских пленных по обе стороны дороги, тут же приносили клятву не щадить врагов»35.

Таким поведением наполеоновская армия не только вызвала возмущение русских людей, но и породила народную войну, в которой ожесточение и ненависть стали основным оружием.

Но прежде народной войны против наполеоновского нашествия уже была профессиональная война, которую Тарле связывает с действиями регулярной русской армии. Он рассказывает о тяжелых арьергардных боях русских частей, об обороне Смоленска, о битве на Бородинском поле. После Бородинского сражения началось дело народной войны. «Бородино оказалось в конечном счете великой моральной победой русского народа над европейским диктатором. Именно на бородинских полях начато было то неимоверно трудное дело низвержения Наполеона, которому суждено было завершиться спустя три года на равнине Ватерлоо»36.

Тарле, когда писал «Нашествие Наполеона», видел перед собой прежде всего аудиторию интеллигенции. К ней была обращена его книга. На это обращает внимание советский посол в Англии в годы Второй мировой войны академик И. Майский: «Почти одновременно с “Войной и миром” была опубликована и книга Тарле о нашествии Наполеона на Россию. Конечно, она не имела такой широкой аудитории, как роман Толстого. Ее читали главным образом в кругах интеллигенции — особенно политики, журналисты, историки, военные. Читали внимательно и невольно делали сравнение с событиями Второй мировой войны. И так как этот слой читателей играл большую роль в парламенте, в прессе, в армии и флоте, в различных государственных учреждениях, то психологический эффект произведения Тарле был, пожалуй, не менее силен, чем эффект великой эпопеи Льва Николаевича»37.

«Нашествие Наполеона» действительно помогло сломать неверие «определенных кругов английского общества в непобедимость Советского Союза» в начальный период Отечественной войны.

Уточнение Тарле к объяснению наших побед в Великой Отечественной войне

Все же как историк Тарле был не столько пропагандистом, сколько исследователем. А исследователь убеждает лучше, хотя и вызывает небывалое раздражение оппонентов.

Тарле входил в отборочную комиссию по работам историков, претендующим на Сталинские премии. В начале 1944 года комиссия, обсуждая очередные работы претендентов, споткнулась на книге «История Казахской ССР с древнейших времен до наших дней», вышедшей в Алма-Ате в 1943 году под редакцией А. Панкратовой и М. Абдукалыкова. Тарле был против выдвижения ее на премию. И вот как он это объяснил, выступая в феврале 1944 года на заседании ученого совета Ленинградского университета, который работал в то время в Саратове, куда эвакуировался в начале войны. Оказывается, в книге, посвященной присоединению Казахстана к России, говорилось о борьбе казахов с русскими захватчиков, причем борьба эта была чуть ли не героической.

Так это было или не так? Можно и здесь искать правду. Но более важен вопрос, как интерпретировать присоединение Казахстана к России? И тут Тарле обращается к «кавказской истории». Он говорит с трибуны ученого совета: «Хорошо, Шамиль и его приверженцы героически сражались за то дело, которое они считали правым, все это так. Но уместно ли в 1943—1944 гг. или в 1935—1939 гг., или когда хотите оплакивать окончательные результаты этой войны? Ведь история живет секундами, которые были. Спорить сегодня, прогресс или регресс в том, что кавказские племена живут теперь под Сталинской Конституцией, а не под “теократией Шамиля” нелепо. Продвижение России в Крым и на Кавказ было необходимо»38.

Он уточняет: «…диалектика требует, чтобы мы смотрели на историю с точки зрения 1944 года»39.

И тут же кивок в сторону Средней Азии: «Плюс или минус, что Хива и Бухара со Средней Азией теперь с нами, а не находятся в прежнем дорусском положении»40.