Заговор против мира. Кто развязал Первую мировую войну

Очевидно, не только Гурович держал за горло Лопухина, но было и наоборот – и Лопухин мог послать его в Киев убрать Спиридовича, попытавшегося шантажировать самого Лопухина. В качестве ангела смерти Гурович и приехал в Киев по душу Спиридовича. Сведения же о Руденко Лопухин мог иметь и от своего дяди, и от Медникова, который, как мы знаем, сохранял личное влияние на провинциальных филеров, в том числе, очевидно, и на киевского Демидюка. Руденко, припертый Гуровичем к стене, сопротивляться не мог: иначе его самого выдали бы товаришам-большевикам, а те обошлись бы гораздо круче!

Однако Гурович, моральной чистотой никогда не блиставший, все же не смог, очевидно, не дрогнув пойти на такое дело, как организация убийства коллеги – отсюда и его предупредительное письмо к Спиридовичу. Кроме того, это был и необходимый тактический ход, создававший психологическое алиби самому Гуровичу при возможном расследовании убийства. Но, похоже, в личных интересах самого Гуровича было бы то, чтобы покушение вовсе не состоялось. Анологично, очевидно, рассуждал и Руденко – отсюда и письмо от «Карпенки», и нерешительность самого Руденко 23 января.

Отсрочка повторного покушения, однако, оказалось не очень долгой. В апреле Лопухин уже не был директором Департамента, но, как показали все его действия, предпринятые в последующие полтора года, окончательно отходить от дел он не собирался. Спиридович же продолжал лезть туда, куда его никто не приглашал.

Выше мы отмечали, что в марте Спиридович мог получить самые свежие сведения об Азефе от Медникова, Но ведь могло иметь место и обратное: Медников мог понять, что Спиридович продолжает искать контакты с Азефом! И это могло стать решающим фактором, вызвавшим повторное покушение на Спиридовича! Недаром последний, описывая мартовский визит Медникова в Киев, пишет: «как только департамент полиции получил нашу телеграмму об аресте лаборатории, он немедленно прислал к нам Медникова. Зная хорошо последнего, я был удивлен той тревоге, с которой он рассматривал все взятое по обыску. Он был какой-то странный, очень сдержанно относился к нашему успеху и как будто чего-то боялся и чего-то не договаривал.

Та лаборатория была поставлена в Киеве не без участия Азефа»[659].

Еще бы Медникову не быть странным! Судя по его письмам, он относился к Спиридовичу с искренней симпатией, а тут ему явно предстояло докладывать начальству, что Спиридович рвется по следу Азефа – со всеми возможными из этого последствиями. Подневольное положение самого Медникова было вполне понятным: вспомним, что после попытки покушения на варшавского Петерсона Медников наверняка был полностью в руках Лопухина и Н.А.Макарова, который, к тому же, пока прочно оставался на своем посту начальника Особого отдела.

Вот и ждала, поэтому, Спиридовича неотвратимая новая встреча с Руденко! Причем действия Руденко также никак нельзя было пускать на самотек – отсюда, скорее всего, и подозрительное поведение заведомо несимпатичного Яцунова, который сначала лечился возле помещения Охранного отделения, а затем поспешил скрыться. Он-то, возможно, и был тем новым агентом, с которым встречался Гурович в Киеве и который должен был проконтролировать действия Руденко.

Понял ли Спиридович сущность данного сюжета? В 1905 году – наверняка нет; иначе он бы принял меры против покушения на себя. Но вот позже, когда писались мемуары, разнообразные намеки щедро рассыпались им по страницам, что и позволило нам догадаться об истине. Что же касается его собственных мотивов, то, возможно, даже догадавшись о том, что Лопухин явно желал его, Спиридовича, смерти (и не только желал!), проницательный Спиридович после скандальной роли Лопухина в провале Азефа в 1908 году просто стремился тушить страсти, разгоревшиеся тогда вокруг тайной деятельности полиции – ему самому лишние разоблачения были ни к чему.

По срокам второе покушение на Спиридовича точно соответствует прекращению преследования охранкой Шпайзмана и его товарищей. Характерно, что со стороны Киевского Охранного отделения эта операция велась Спиридовичем сугубо индивидуально: никто, включая его заместителя в Киеве, друга и родственника Н.Н.Кулябко, не получил никаких данных для продолжения операции.

Террористы, собравшиеся в Киеве, могли без помех заняться организацией убийства Клейгельса. Но, оказалось, что Спиридович был не единственным ангелом-хранителем киевского генерал-губернатора.