Заговор против Сталина

– А что здесь такого? – вопрос девушку не покоробил. – У меня со всеми хорошие отношения. Я всем улыбаюсь, со всеми приветлива. Среди тех, кто работает на немцев, тоже есть разные люди. Двое из них – не буду называть имен – тайно передают сведения макизарам, и если бы немцы об этом узнали, тут же расстреляли бы их… Ты думаешь, что я ветреная и легкомысленная?

Было хорошо, девушка что-то бормотала, рассказывала о себе.

Эти люди наверняка были связаны с партизанами – намеки на это сквозили постоянно. С конспирацией в их среде было не очень, а это однажды могло закончиться плачевно.

Видимо, сказывались особенности французского менталитета – наивность, небрежность, доверчивость. Некогда величайшая армия Европы полностью опозорилась в 40-м году. Хваленая линия Мажино не сдержала наступающие армады. У французов было неплохое вооружение, много танков. Но их распределяли бестолково, небольшими группами. А немцы делали ставку на прорыв крупными бронетанковыми колоннами и неизменно добивались успеха. В считаные недели Третья республика пала, и по Парижу маршировали колонны вермахта. Страну оккупировали нацисты, юг Франции стал республикой Виши, находящейся под управлением маршала Филиппа Петтена, – марионеточным псевдогосударством под присмотром нацистов. Любое инакомыслие вытравлялось, каратели зверствовали. В городах и в сельской местности устраивались облавы на участников Сопротивления. Страна уже четыре года пребывала в страхе…

Майор не помнил, как уснул. А проснувшись, обнаружил проблески рассвета за окном. Мирабель мирно сопела под боком, доверчиво прижимаясь к нему. За стеной похрапывали супруги. Вставать не хотелось, когда еще удастся насладиться покоем? Сон снова оплел, и майор растворился в нем, как таблетка в желудке.

Когда он снова очнулся, солнечные лучи уже вовсю атаковали занавески и проникали в комнату сквозь щели. Мирабель, ахнув, скатилась с кровати, забегала вокруг в поисках своего халатика. Павел следил за ее метаниями, прищурив глаза. Она накинула халатик, влезла в войлочные тапочки, нагнулась над ним и крепко поцеловала в губы.

– Спи, Поль, – прошептала девушка. Ее глаза задорно блестели. – Спи, пока отец не выставил тебя из дома. Мы еще увидимся. И, может быть, займемся всякими приятными вещами. Тебе же понравилось?

Девушка выскользнула из комнаты. Как же вовремя! Не успел майор закрыть глаза, как в спальню заглянул зевающий Бернар и посмотрел по сторонам, словно боялся обнаружить в помещении кого-нибудь еще.

– Вы проснулись, Поль?

– Да, Бернар, спасибо, спал замечательно.

– Отлично. – Хозяин скептически помял бороду. – Вставайте, Рене приготовит перекусить. Вам пора.

Он вернулся через минуту, когда Романов неохотно выбирался из постели.

– Тревога, Поль! – глаза Бернара беспокойно бегали. – Соседи сказали, что немецкое подразделение уже в деревне! Это СС, они будут обыскивать дома! Возможно, уже идут! Вот, держите, – он сунул Павлу какой-то сверток. – Здесь мясо, немного овощей – все, что Рене успела смести со стола. Вы помните, как я описывал дорогу?

Эвакуироваться пришлось через окно. Рядом росли яблони и какой-то колючий кустарник. Выразить благодарность даже не удалось. Бернар захлопнул окно и что-то прокричал, мобилизуя домашних на ликвидацию следов постороннего.

Павел перевалился через ограду, поднял голову. Последний участок, на котором обрывалась деревня, кажется, пустовал. Он пробежал по переулку, пригнув голову, и сел на корточки перед дорогой. Справа дорога была пуста, слева, в метрах трехстах, стоял грузовик. Возле него возились люди, по сторонам не смотрели. Павел перескочил дорогу, отдышался и ступил на каменную лестницу, ведущую в глубокий лог. Раньше здесь была река, но она пересохла и превратилась в овраг. Внизу сохранился каменный мост, напоминающий радугу. Майор спустился вниз, осмотрелся. Безлюдье радовало. За спиной в деревне звучали крики, лаяли собаки. Он прошел под мостом, передохнул в расщелине, окруженной цветущей акацией. Вдали, за косогором, на краю лога, возвышались старые дома с почерневшей от старости черепицей. Там мелькали фигурки людей, возмущались женщины. Павел отправился прочь по пади оврага.

Он не бежал, просто шел, помахивая свертком с едой. Внешне он ничем не отличался от местных жителей, если не всматриваться в черты лица.

Через двести метров, воспользовавшись уступами, он выбрался из оврага и устремился в лес. Цивилизация осталась позади. Природа расцвела, сочная трава шуршала под ногами. Произрастал диковинный папоротник с остроконечными листьями. Лес был проходим. Минут через десять расступились ветвистые дубы, открылся спуск в долину, где среди невысоких скал петлял ручей. Параллельно ему извивалась дорога, заросшая сорняками. Дальше снова зеленел лес, и над ним вздымались серые изрезанные скалы.

Павел спустился в низину, лавируя между глыбами, многие из которых были выше человеческого роста. Присел у ручья, напился, ополоснул лицо и отправился дальше.