Заговор против Сталина

Тем не менее они уже приближались к горе, она доминировала над местностью. По курсу нарисовался крутой провал – пришлось взобраться на небольшой кряж и тащиться по ветру. Людей качало. К темноте добрались до хвойного бора, оставалось лишь преодолеть травянистый склон. На него взобрались, как на Эверест, а потом попадали без сил в пушистую траву.

Сгустилась темнота, продвигаться дальше стало невозможно. Люди засыпали мертвым сном прямо под открытым небом. Наверху дул ветер, трепал кроны сосен, но внизу было тепло и комфортно. По телу ползали насекомые, иногда кусали, но это было меньшее из зол. Сон навалился мертвецкий, без видений. Последнее, что запомнилось, – сонное бормотание Кривошеева: дескать, на пост он не пойдет – страшно.

К утру стал донимать холод. Павел повертелся, насилу снова уснул. В полумраке выросла Мирабель в длинной сорочке, подошла и пристально посмотрела майору в глаза. Она пахла по-особенному, даже во сне он различал аромат ее тела. Он пытался ей что-то сказать, тянул руки, желая обнять, но девушка была лишь видением, и он обнимал пустоту. Только глаза – бездонные озера – продолжали внимательно на него смотреть.

Он очнулся от хлопнувшего неподалеку выстрела. Подлетел, машинально выхватил из подсумка последнюю гранату, схватился за кольцо. В голове еще витал расплывающийся девичий лик.

Утреннее солнце, восходившее над кряжем, резало глаза. Травка переливалась, шумел сосновый лес. Люди вскакивали, озирались. Энди Грир по примеру майора тоже извлек гранату, но ума хватило не выдергивать чеку. Итальянец что-то бормотал, протирая глаза, – картинка после этой процедуры действительно менялась. Угрюмо озирался Брянцев. Подскочил Марсель, стал бегать кругами между деревьями. В компании отсутствовал только Генка Кривошеев, а ведь именно у него оставался последний патрон.

– Ну сейчас он у меня получит. – Брянцев насупился, сжал кулаки.

Стреляли со стороны склона. Возбужденные люди высыпали на косогор.

– Эй, без паники, это я!

Раздвинулись ветки кустарника, и из них вылупилась сконфуженная физиономия Генки. Павел облегченно вздохнул, выругался. Генка подошел со смущенной миной, таща карабин.

– Все в порядке, народ, – он застенчиво опустил глаза. – Просто проснулся, пошел за кусты по большой нужде…

– С карабином? – уточнил Романов.

– Точно, – кивнул боец. – А как иначе? Вдруг там немцы?.. Только сел, смотрю – олень! Или, может, косуля, кто их разберет. Красивая такая, совсем рядом, кору с дерева обгладывает. У меня аж сердце упало, слюнки потекли – так есть захотелось!..

– Дальше можешь не рассказывать, – проворчал Павел. – Ты потратил последний патрон, который берег для себя. Косуля где?

– Нет ее, – Генка стушевался. – Промазал. Она резвая оказалась, услышала, как я затвор спускаю, и как даст стрекача – только копыта засверкали. Через бурелом перемахнула – и в заросли.

– Тьфу ты, – сплюнул Брянцев. – По немцам так же мажешь?

– Не, по немцам не мажу… Да ладно – со всеми бывает… Эта животина такая красивая была – блестящая, в светлых пятнах. А глаза-то какие…

– Генка, ты дурак? – Брянцев покрутил пальцем у виска. – Вот какого хрена ты всю округу взбудоражил? А если неприятель близко?

– Так нет никого, – Генка вздрогнул.

– Все, уходим. – Павел скрипнул зубами. – Поспали, повеселились – теперь валим к чертовой матери. Полминуты на сборы – и вниз.

– Да нам бы только подпоясаться, – хохотнул Брянцев.

Под горой на пути к звонкому ручью поджидала засада.

Грир чертыхался:

– Почему русские такие мазилы? Могли бы запастись приличным мясом, а теперь по милости некоторых опять ходить голодными!

Ручей манил, и они потеряли бдительность. Затрясся ближайший кустарник. Из него вышла группа людей и направила на беглецов стволы автоматов. Партизаны встали как вкопанные – сработал фактор внезапности. Марсель клацнул зубами.

– Оружие на землю! – гаркнул суровый молодчик с прожигающим взглядом.

Он был одет в потрепанную тужурку, на поясе в кожаных ножнах покоился кинжал с затейливой рукояткой.

Противиться партизаны не стали, опустили карабины на землю – в них все равно ничего не было. Остальные помялись, но тоже избавились от оружия.

– Теперь гранаты! – скомандовал второй, худой и жилистый. – И не говорите, что их нет! Медленно, плавно, без резких движений, иначе сразу стреляем!

Гранаты тоже вытащили и положили под ноги. Одна покатилась, к ней подскочил человек с ружьем и прижал ее ногой к земле.

– А вы кто, собственно?.. – начал издалека Генка.

– Молчать! – отрезал здоровяк. – Радуйтесь, что сразу не пристрелили, а решили сперва с вами побеседовать. Обыщите их, парни.

Подбежали двое, заставили поднять руки. Обхлопали карманы, стащили с задержанных ранцы и рюкзаки, потом собрали карабины и гранаты.

– РОА? – вкрадчиво осведомился старший, недобро прищурившись. – Ну давайте, мужики, колитесь.

– Сам ты РОА, – буркнул Брянцев. – Глаза протри, слепошарый…

– Молчать! – взвился боец, вскидывая автомат. Остальные тоже забряцали оружием.