Заговор Сатаны. ИСПОВЕДЬ КОНТРРАЗВЕДЧИКА

— Бреун сразу поймет, что она в ловушке и поймет, кто я такой и то, что не она меня взяла на женский крючок, а я ее держу на мушке. Машину нужно только грузовую и даже где-то килограмм 200–300 погрузить в кузов. Ехать надо в Андижан, из Андижана в Сталинобад. Красноводск оставим за чертой.

— Александр Васильевич все решит и с машиной, и с грузом, — подвел итог Георгий Константинович. — Счастливо! Хотя ты уже испытанный боец и тем не менее помни пословицу: «береженого бог бережет».

Так мы пожали друг другу руки и разъехались. Меня Александр Васильевич подбросил к шоферской гостинице, я постучал в номер Хелен Бреун. Она открыла дверь вся в слезах и проговорила:

— Как долго время идет…

Мне казалось, что она уже решила мне признаться, кто она такая, с какой миссией приехала в Среднюю Азию и кто ее направил. Однако, как только мы проехали Ташкент, не успев доехать до Копламбека (садоводческого совхоза), где мы хотели зайти в столовую и покушать, она спала мертвым сном. Я свободно на ходу мог посмотреть некоторые ее бумаги, которые, как ни странно, прибавились у нее в Бухаре. Перед казгурдским спуском мы остановились, так как произошла крупная авария двух автомобилей и трактора с прицепом. Объехать их не было возможности из-за того, что кюветы были очень глубокими. Хелен вышла и принялась помогать врачам «скорой помощи». Когда я заглянул в ее сумочку, то удивился — она была полностью забита деньгами. Видно, «дядя» в Самарканде не только обеспечил деньгами меня, но. в первую очередь ее, по-видимому чувствовал, что при аресте все конфискуют. Аварийные машины растащили и нам разрешили следовать дальше.

В Чимкенте зашли в столовую, перекусили и отправились в Ивановку. Я внимательно наблюдал за Бреун — с ней творилось что-то невероятное. Я заговорил с ней о будущей поездке в Андижан и Сталинобад, куда она просто рвалась раньше, до поездки в Самарканд. Но сейчас почему-то она полностью потеряла к этому охоту. Потом немного подумала и сказала: «Если поедем, то нельзя ли проехать мимо Ташкента и Самарканда — я просто не хочу больше встречаться с дядей и братьями, я их возненавидела».

— А почему? — спросил я.

— Они просто кретины!

Я немного подумал, потом сказал:

— Это зависит от нас, хотим заедем, хотим — нет. Наверное, отдохнем дней десяток, ты, наверно, забыла про пьесу «Женитьба» по Гоголю, ведь нас там ждут, мы же с тобой основные фигуры!

— Что ты, как забыть! Я все время об этом думаю.

— Завтра денек отдохнем, а потом на репетицию.

Мое предложение по отдыху, репетиции и постановке пьесы в местном совхозном клубе вдохнуло в нее новую жизнь. После самаркандской встречи с «дядей» и «братьями» в ней созрело что-то мало понятное мне, она была готова пойти на самоубийство.

Ее родственники… Конечно, удобнее и проще всего называть связников и резидентов родственниками. Но чьи же они родственники? Эти ее «дяди», «тети»,

«двоюродные братья»? Чьими-то родственниками они, наверно, являются. Но прежде всего это — родственники их общих злодейских дел. Истинные родственники зла.

Прошло дней шесть-семь, мы отрепетировали и сыграли пьесу «Женитьба» по Гоголю. Хелен Бреун ожила, но о поездке в Сталинобад и не вспоминала. Наши же планы с Александром Васильевичем не изменились. Объектом, к которому мы привязаны, осталась Хелен Бреун. Она не знала, что ее сподвижники по Красноводску, Самарканду, Бухаре и Красногвардейску обезврежены. Нас же интересовали ее связи в Андижане, по пути в Андижан, по пути в Сталинобад и в самом Сталинобаде. Да, мы пока плохо представляли основных фигурантов этой драмы и где конец этой шпионской истории, хотя и слышали о «родственниках» Хелен Бреун на Кавказе и в Москве. Но то, что интересовало ее в Средней Азии, мало указывало на какую-то связь с Грузией и Москвой.

Когда она более или менее успокоилась, я сказал:

— Ну, ты здесь еще отдохни, погуляй, а мне пора в рейс.

— Опять в работу? — акцент не «на работу», а «в работу». Это и ряд других моментов ее выдавало.

— Да, уже и груз на машине, в Андижан надобно ехать, ведь ты тогда просила меня, я заказывал рейс, вот теперь надо выполнять. Вначале в Андижан, а потом в Сталинобад и вернуться назад.

— Нет, нет, я куда угодно с тобой.

Мы в ноябре 1951 года оправили в Андижан группу поддержки и связи, которую Бреун не замечала, я же замечал везде. Не заезжая в Красногвардейск, поворот вправо — небольшой поселок. Мы остановились у чайханы, заказали шашлык, лепешки и чай. Чайханщик мне шепнул на ухо:

— Мы все заждались, вся шайка здесь, — и прошел мимо. Я глянул: ребята-оперативники тоже здесь. Сделал вид, что надо на минутку отойти:

— Лена, я сейчас вернусь.

Проходя мимо Миши Кузнецова, ткнул его локтем, и он вышел за мной.

— Объект созрел, чайханщик сказал, вся шпана здесь, — и глянул в сторону, где сидела подкуренная шпана.