Заговорщики Гора

Тем не менее, по причине влияния моего прежнего земного образования и воспитания, а также моей новизны в статусе неволи, я всё ещё не превратилась в беспомощную жертву неистовых рабских огней, которые так часто мучили и доминировали над животами и телами многих рабынь.

Если бы я дошла до этой стадии, то уже умоляла бы о сексе на коленях или на животе.

— У тебя сталось что-то около девяти енов, — заметила Леди Бина.

— Пожалуйста, нет! — простонала я.

Голубые глаза Леди Бина сверкнули на меня поверх уличной вуали, казалось бы спокойно и с приязнью. Я не ощутила в ней злобы или жестокости, но снова меня встревожила тайна её происхождения.

Горестно вскрикнув, я отбежала на несколько ярдов и упала на колени перед рослым лавочником. Склонившись и опустив голову, я прижалась губами к его сандалиям.

— Я — рабский сосуд для вашего удовольствия! — сказала я, не поднимая головы. — Я послушна. Я буду покорной. Я уверена, что ваше прикосновение разожжёт во мне пламя!

— Ты чего, ополоумела? — осведомился он.

— Нет, Господин! — отозвалась я. — Я прошу вас использовать меня!

— Что, прямо здесь? — усмехнулся мужчина.

— Где угодно, — ответила я. — Только скорее! Скорее!

— Где твоя копилка, твоя монетница? — спросил лавочник.

— У меня её нет! — сказала я.

— Что Ты хочешь? — полюбопытствовал он.

— Медный тарск! — заявила я, полагая, что было бы хорошо сказать что-то, что могло бы придать мне больше правдоподобности.

В ответ он только рассмеялся.

— Бит-тарск, бит-тарск! — поспешила исправиться я.

— Нет, — отмахнулся мужчина. — Как я могу быть уверенным, что Ты отдашь деньги своему хозяину.

— У меня нет хозяина, — сказала я.

Он окинул взглядом мою тунику.

— Так Ты рабыня-служанка женщины? — уточнил торговец.

— Да, Господин! — подтвердила я. — Не надо никаких монет! Никаких денег, ничего не надо!

— Ступай-ка Ты своей дорогой, — бросил он, — и не мешай мне торговать.

— Господин! — взмолилась я.

Но он отпихнул меня ногой, повалив на мостовую, и повернулся к свободной женщине, заинтересовавшейся его товаром.

— Как это отвратительно, — поморщилась свободная женщина.

— Она — рабыня, — пожал плечами лавочник.

Оглянувшись, я поймала на себе пристальный взгляд Леди Бины и вскочила на ноги, дико озираясь вокруг себя.

Затем я приблизилась к мужчине из касты Кожевников, точнее я предположила, что он был таковым, поскольку с его плеча свисало несколько петель кожаных сбруй. Уже оказавшись рядом с ним, я заметила, что некоторые из ремней этих сбруй, были элементами рабской сбруи, предназначенной для изобретательного использования рабыни, с помощью которой девушку можно было самыми разными способами закрепить и привлекательно показать. В такой сбруе, удобной и полезной, привлекательной и регулируемой, рабыня отлично убеждается в своей неволе, как и любой другой, кто мог бы её видеть.

— Пожалуйста, Господин! — попросила я.

— Почему Ты носишь косынку? — полюбопытствовал он.

Я почувствовала, как на мои глаза наворачиваются слезы, а он, резким рывком, сдёрнул с моей головы платок. Я услышала, смех мужчин, стоявших рядом, и пристыжено опустила голову.

Когда я успокоилась и посмотрела вокруг, он уже ушёл, и я поспешила вернуть косынку на прежнее место.

— Фабричная девка, — услышала я чей-то презрительный комментарий.

— На ней туника рабыни-служанки, — заметил другой мужчина.

— Похоже, она ищет мужика, — усмехнулся третий, и окружающие поддержали его дружным хохотом.

Две другие мои попытки оказались столь же неудачными, и я, подбежав к своей госпоже, упала перед ней на колени и разрыдалась.

— Никто не хочет меня! — пожаловалась я, глотая слёзы. — Я острижена! Мои волосы сбрили!

— Я разочарована, Аллисон, — сказала Леди Бина. — Мне казалось, что Ты представляла интерес для мужчин. Хотя, конечно, я не самый объективный судья в таких вопросах.

— Я уверена, что могла бы представлять интерес, Госпожа, — попыталась уверить её я.

— Я тоже уверена, что кое для кого Ты могла бы быть интересной, Аллисон, — кивнула моя хозяйка.

— Да Госпожа! — воскликнула я.

— Например, для слина, — добавила она. — Ты хотела бы оказаться голой и связанной в клетке слина?

— Нет, Госпожа! — всхлипнула я.

— Пять енов, — объявила Леди Бина.

Подскочив, я отбежала на несколько шагов и попыталась сорвать ошейник со своей шеи. Надпись на нём гласила: «Я принадлежу Леди Бине, Изумрудная улица, дома Эпикрата». Все мои старания, естественно оказались тщетными, ошейник был надёжно заперт на моей шее.

Я не хотела умирать!

— Четыре ена, Аллисон, — крикнула мне вслед Леди Бина.