Заговорщики Гора

— Она — рабыня, — пожал плечами Астринакс. — Для рабынь совершенно приемлемо быть отвергнутыми и презираемыми.

— Пусть знают, что они — рабыни, — кивнул Лик.

— Будьте милосердны к ней! — попросила Джейн.

— Пожалуйста, пожалуйста, Госпожа и Господа, будьте милосердны! — не отставала от подруги Ева.

— Ею не были полностью довольны, — сурово нахмурив брови, сказал Астринакс.

Джейн и Ева испуганно уставились на него. Потом Ева перевела взгляд на Лика и коснулась своего ошейника. Её пальцы дрожали.

— Помалкивайте, — бросил девушкам Астринакс.

— Да, Господин, — вздохнула Джейн.

— Да, Господин, — шёпотом вторила ей Ева.

— Теперь, Джейн и Ева, — обратилась к девушкам Леди Бина, — поднимайтесь и приступайте к своим обязанностям. Время подавать фрукты и салаты. Потом ступайте на кухню и разогрейте главные блюда. Принесите побольше ка-ла-на.

— Да, Госпожа, — хором отозвались Джейн и Ева.

— А позже, — добавила Леди Бина, — избавьтесь от ваших туник и подайте ка-ла-на вашим владельцам как подобает рабыням. Насколько я понимаю, это — красивая церемония, а впоследствии, на матрасах, которые я, так и быть обеспечу, вы сможете подать своим владельцам ка-ла-на своей красоты. Я слышала, именно так обычно происходит на пирах.

— Здесь, Госпожа? — опешила Джейн.

— Конечно, здесь, — подтвердила женщина.

— Да, Госпожа, — сказали Джейн и Ева.

— Так будем пировать! — воскликнул Астринакс.

— Пока хватит сил, — поддержал его Лик.

Десмонд из Харфакса взял меня за правую лодыжку и утащил в спальню Леди Бины, где приковал за левую щиколотку к кольцу в полу. А потом он вернулся в главную комнату и присоединился к организаторам праздника. Несколько ан, почти до самого рассвета, я слушала беседы, воспоминания, шутки, веселье, доносившиеся из соседней комнаты. Наконец, за стеной стало тихо, и я, после недолгой и бесполезной борьбы, сопровождавшейся лёгким звяканьем цепи на полу, державшей меня у кольца, заснула. Я не знала, что меня ждёт завтра. Но зная, что Десмонд из Харфакса был приличным и благородным мужчиной, хотя, конечно, он мог быть внушающим страх и требовательным рабовладельцем, я не боялась, что буду скормлена слину, брошена в заросли кустов-пиявок или что-то в этом духе. Единственное, чего боялась по-настоящему, так это того, что он может не захотеть оставить меня себе, что я могу быть подарена или продана. Я понимала, что вызвала его недовольство, а это — страшный, если не сказать ужасный момент для любой рабыни. Судя по тому, что когда я проснулась, утро, а скорее даже день был уже в полном разгаре, проспала я несколько анов. Когда моё сознание и память окончательно ко мне вернулись, я пошевелилась и обнаружила, что я как и прежде оставалась связанной. Судя по всему, Астринакс и Лик уже ушли, уведя с собой своих рабынь. Лорд Грендель должен был быть снаружи на крыше, обычно он в это время спал. Леди Бина находилась в комнате и сладко посапывала на своей кровати.

Осторожно повернувшись, я встретилась взглядом с Господином Десмондом, сидевшим на пороге, и, напрягаясь изо всех сил, поднялась на колени и склонила голову до пола.

Мужчина, взяв меня за волосы, потянул мою голову вверх, снова поставив на колени. Он не причинил мне боли, хотя как мой хозяин запросто мог бы это сделать. Затем господин расстегнул пряжку и вытащил кожаный шар из моего рта. Я боялась говорить, и предпочла держать рот на замке. Десмонд меж тем развязал мои лодыжки и, подтолкнув ко мне ночной горшок, вышел из комнаты. С благодарностью и за горшок, и за то, что ушёл, я облегчилась и, отодвинув горшок в сторону, вернулась в коленопреклонённую позу, в которой он меня оставил. Мои руки по-прежнему оставались связанными за спиной, а моя левая лодыжка прикованной цепью к кольцу. Колени я держала сжатыми. Когда он снова появился в дверном проёме, я поспешно склонила голову. Десмонд принёс кубок воды и придержал его, помогая мне напиться. Он опять ушёл, а когда вернулся, в руках у него было немного мяса и ломоть хлеба. Кормил он меня с руки. Я подняла на него взгляд полный благодарности за его доброту, изо всех сил надеясь, что он смог прочитать эту благодарность и мою надежду, нежность и страх в глазах своей рабыни. Я всё ещё не осмеливалась говорить.

— Вставай, — велел мой хозяин, холодным тоном.

Испуганная, я встала. Десмонд зашёл мне за спину, накинул на мои запястья рабские наручники и только после этого развязал шнур, которым я была до сего момента связана. Я заключила, что мы собирались выйти на улицу. Шнур можно было разрезать ножом, а от наручников без ключа не избавишься. И этот, и тот, что снял с моих лодыжек ранее, Десмонд убрал в свой кошель, а потом оттуда же извлёк поводок и кожаный ошейник. Значит, по улице мне предстояло идти на поводке, а судя по тому, что я не видела ни туники, ни камиска, ни та-тиры, ни хотя бы рабской полосы, было понятно, что ещё и голой, как низкая или наказанная рабыня. Насколько удивлены были бы другие рабыни, увидев меня в таком виде. Безусловно, я была варваркой.