Заговорщики Гора

Вскоре караван остановили, и, судя по всему, кого-то от него отстегнули. После этого нас повели дальше. Потом была ещё одна остановка, и я поняла, что наше ожерелье лишилось ещё одной бусинки. Очевидно, нас доставляли по различным адресам. Возможно, плата за некоторых из девушек была внесена, ещё когда они проходили обучение в доме. Девушку, конечно, могут продать и напрямую, прямо в доме, но обычно при условии, что предлагаемая цена окажется выше той, которая могла бы ожидаться от её продажи с открытого аукциона. К тому же, такая продажа требует меньше усилий, формальностей и времени. Также иногда, когда требуется особая женщина, например, врагу или поклоннику, работорговцы могут организовать её захват и порабощение. За неё, разумеется, придётся заплатить вперёд заранее оговоренную и согласованную цену. С доставкой таких женщин больших трудностей не возникнет, ведь по улицам их ведут с капюшоном на голове. Богатые мужчины, для которых деньги интересны не сами по себе, а с точки зрения того, что на них можно приобрести, иногда покупая девушку внутри дома, переплачивают в три, а то и в четыре раза больше того, что она могла бы стоить на открытом рынке. Но я предположила, что большинство из нас в том караване, а возможно и все, доставлялись на местные рынки, некоторые из которых, не исключено, принадлежали самому работорговому дому.

По мере того, как девушек удаляли из каравана, их цепи вместе с караванными ошейниками и наручниками, прикрепляли к шеям и плечам остальных. Ближе к десятому ану, я предположила, судя по тому, сколько на меня навешали цепей и прочих атрибутов, что от всего каравана осталась я одна. Разумеется, ничего приятного в этом не было, но и не могу сказать, что это была непосильная ноша, поскольку цепь была довольно лёгкой, всё же она предназначалась для девушек. Мы, конечно, были совершенно беспомощны в таких узах, но мужчина или, по крайней мере, некоторые из мужчины, вероятно, были в состоянии разогнуть звенья таких цепей. Это, было одним из очевидных намёков, которые помогают женщине начать понимать, что она не мужчина. Различия между мужчинами и женщинами огромны, и на Горе это подчёркивается множеством тонких деталей. Соответственно одним подходяще быть господами, а другим — рабынями.

Наконец на моё плечо легла мужская рука, остановившая меня, и я почувствовала, как цепи, которые я несла на себе последнее время, начали сматывать с моего тела.

Не трудно было догадаться, что я прибыла к месту своего назначения, где бы оно ни находилось. Разумеется, я не задавала никаких вопросов. У меня не было ни малейшего желания получить ещё один удар. Разрешения говорить мне никто не давал.

Караван сопровождали два охранника, и теперь им, одному или обоим предстояло нести цепи и прочие аксессуары обратно в работорговый дом.

Изначально, будучи поставленной в строй в капюшоне, я не знала количества бусинок нанизанных на наше маленькое ожерелье, но сосчитав наши остановки, во время которых одну за другой удаляли с цепи, я выяснила, что нас было как минимум шестеро, включая и меня саму.

Наконец, я почувствовала, что с меня сняли караванный ошейник. Теперь на мне остались только капюшон и наручники, удерживавшие мои руки за спиной.

Рука мужчины снова легла на моё левое плечо.

— Здесь ступеньки, кейджера, — предупредил меня он и аккуратно, помогая мне с направлением, повёл меня по лестнице.

Я насчитала пять ступеней, прежде чем оказалась на круглой платформе, цементной, но покрытой ковром или плотной тканью. Затем меня повернули налево, и я услышала скрип петель. Передо мной открыли ворота. Позже я узнала, что это была решётка, набранная из толстых прутьев. Меня проводили внутрь, и тяжесть руки исчезла с моего плеча. Я остановилась. Своими босыми ногами я чувствовала шершавую цементную поверхность под собой. Затем меня освободили от наручников.

— Бумаги есть? — спросил чей-то голос.

— Вот, — ответил охранник, и я услышала шелест бумаг.

— Варварка, — прокомментировал первый голос.

— Да, — подтвердил охранник.

— Она хоть для чего-нибудь годится? — поинтересовался незнакомец.

— Понятия не имею, — ответил охранник. — Я её как рабыню не использовал.

— Вижу, что она — красный шёлк, — заметил мужчина, думаю, прочитав это в сопроводительных бумагах.

Какое права они имели знать это?

— Совсем недавно, — уточнил охранник.

— Хорошо, — сказал первый голос. — Нам здесь девственницы не нужны.

Вслед за его комментарием в нескольких футах от меня раздался женский смех.