Загубленная жизнь Евы Браун

Смерть стала темой каждого совещания, каждой беседы, тошнотворными миазмами висела в воздухе. О смерти говорили много, как никогда, взвешивая наилучшие (самые быстрые, наименее болезненные) способы покончить с собой. Излюбленным времяпрепровождением в бункере были обсуждения всевозможных вариантов самоубийства.

Они собирались на перекур и спорили, следует ли стрелять в рот или в висок. Кто-то предлагал новый яд, убивающий мгновенно. Рейхсканцелярия располагала одним из лучших винных погребов в стране, поскольку торжественные приемы нужно было обеспечивать напитками. Все пили изысканные вина и коньяки оттуда. Почти никто не обращал внимания на фюрера, редко покидавшего свои комнаты. Он был жесток и эгоцентричен, но отнюдь не безумен. Он мнил себя вагнеровским героем, вышедшим прямо из «Кольца нибелунга».

Шансы на спасение таяли с каждым днем. Никто не обмолвился: «Точь-в-точь как у евреев». Никто не задумывался об этом, хотя даже в самые последние часы тысячи, десятки тысяч евреев все еще сгонялись в лагеря на погибель. Через несколько дней или, возможно, часов обитатели бункера тоже умрут, некоторые — ужасной смертью. Всякого, кого инстинкт выживания подталкивал к попытке бежать, свои же объявляли предателем и расстреливали либо ловили, пытали, насиловали, а потом расстреливали враги. Но надежда — последнее утешение обреченных, и большинство — особенно молодые и сильные — втайне надеялись снова попасть домой. Они открыли для себя глубокое чувство товарищества, какое возникает у заложников в экстремальной ситуации. По словам Эрны Флегель:

Под конец мы стали как одна большая семья, ожидающая общей участи в атмосфере искренней товарищеской поддержки. Черные крылья рока распростерлись над нами. Мы — Германия, мы переживали конец Третьего рейха и войны, до последнего часа надеясь на благополучный и приемлемый исход. Все мелкое, наносное было отброшено.

Почему так много людей выражали готовность умереть за Гитлера? Не только его близкие — те, что, как ни странно, кажется, предпочитали лучше умереть, чем оскорбить его чувства, как показывает количество передумавших сразу после его смерти. Но еще и семь миллионов немцев, военных и гражданских, погибших в бою, при бомбардировках, умерших от ран, холода и голода. То, что Гитлер — венский маргинал, пытавшийся уклониться от призыва в армию, — стал движущей силой нацизма, повлекшего за собой столько смертей, анестезировавшего нравственность немцев до такой степени, что они игнорировали, поощряли или отрицали гибель шести миллионов евреев и еще миллионов прочих «расово неполноценных», остается загадкой, уже шестьдесят лет приводящей в недоумение историков. Да, он воспользовался хаосом в Веймарской республике и позором Версальского договора и перекроил Германию в страну, управляемую согласно ее собственным представлениям о порядке и эффективности. Да, он пришел к власти в период экономического упадка, который его политика помогла преодолеть. Да, он, бесспорно, был несравненным оратором, он умел завораживать слушателей, улавливать настроение толпы и устраивать спектакли, приводящие ее в неистовство. Но, купаясь в лучах всенародного поклонения, он оставался эмоционально холоден, не терпел прикосновений посторонних. Он видел немецкий народ как массу, никогда не выделяя отдельных лиц. Совершенно не разбираясь в людях, он доверял пекущимся исключительно о собственных интересах проходимцам, вроде доктора Морелля или Геринга с его нелепыми расовыми теориями и непомерной жадностью, позволял подобострастному паразиту Борману управлять Бергхофом. Крайне сдержанный с друзьями, к одной Блонди он открыто проявлял ласку и привязанность. Кроме знаменитых голубых глаз, в его внешности не было ничего привлекательного: темноволосый коротышка, а вовсе не высокий, белокурый ариец. Самоучка, начитанный, но напрочь лишенный чувства меры, он ничего не знал о странах, культурах и философских течениях, кроме тех, что интересовали его. Ближайшее окружение находило его самого занудным, а его монологи — однообразными и скучными. И несмотря на все это, миллионы обожали его, видя в нем вдохновенного пророка и вождя новой Германии. А Ева полюбила его с первого взгляда.