Загвоздка

– Это-то как раз понятно. У баб же месячные, беременность, мигрень, настроения нет, к зачатию не готовы и так далее, а мужику куда себя девать? Колоть дрова как Членинтано[70]? Вот, мол, воткнись хоть в этот мясо, служанку, удовлетвори физиологическую потребность. И пусть тоже рожают, нечего только кайфовать с чужим мужем.

– Да. У тебя там ещё пузырька нету ли? – Умоляюще спросил я.

– Полно. Без аптечки я не ходок. – Мой новый друг достал из сумки, закинутой через плечо, следующий пузырёк. Глотнули микстуры.

– А вот Исааку подфартило. – Начал после алко-паузы Никодим: – До сорока лет ведь был девственником, а потом, хрясь и Ревекку встретил во поле, кудряво стояла, и у обоих крышу снесло, прям как у наших двух. И всё, никаких тебе гаремов и наложниц, тем паче заложниц. Вот это любовь так любовь. Мне б такую хоть разочек.

– В Книжечках, кстати, про их первое ночное совокупление, как они только встретились в поле у шатра Исаака, в греческом переводе так же употреблён термин АГАПИ[71]. То есть он не просто взял её и оттормошил во все впадины, но как слуга с госпожой обращался. И она к нему так же. Вот это было Таинство так Таинство, истинное Бого-Служение. – Вспомнил я любимую свою тему про четвёртое греческое понятие Любви, которое христиане сделали своим основным, стержневым. Но теперешних христиан спроси, ответят, что это жертвенная любовь. Бред какой-то. В действительности же это греческое понятие отношений между старшим и подчинённым, солдата с командиром, сына с отцом, ученика с учителем. То есть уважение снизу вверх.

– Ага. Да там всюду этот термин употребляют. Любовь Бога к людям тоже АГАПИ, то есть Сам Создатель относится к нам не как к меньшим Себя, но как к Старшим Себя. И требует, завещает, чтобы и мы друг к другу так же относились и уважуху с респектами друг другу оказывали, а не ждали, чтобы нам оказывали, а мы лишь нос задирали[72]. – Никодиму, я понял, тема агапи была так же близка и родственна. Уж не вторая ли он моя половинка, без всякой половухи, ведь друг тоже может быть твоим Альтер-эго. Впрочем, у меня есть жена, её я тоже ощущаю своей половинкой, не без сексуальных наслаждений. Может всё же и Бузова тоже права, хотя бы в таком вот плане – товарищеском?

– Так и что дальше-то, – вспомнил я про развитие сюжета. Друг вздохнул глубоко и продолжил:

– Я попросил его, если явления не будет, то придти если не завтра, то хоть послезавтра или когда время будет. Он пообещал, но не пришёл. Я ещё недельку подождал, да и посетил Универмаг, где тот работал. Ведь ничего не стоило зайти-то ему к Обелиску. Он сам говорил, что с работы пешком ходит через Драмтеатр, по Аллее Героев и Вечный Огонь, потом через музыкалу и Дворец Пионеров, или как там его теперь, Дом Детского Досуга или Творчества. А мне в Универмаге-то и говорят, мол, не вышел как раз в тот день, «назавтра». И больше не приходил. На звонки, говорят, не отвечал, в соцсетях не появлялся. До жены дозвонились. Она только накричала, послала всех туда же, куда мужа посылала и больше звонить ей не стали. Поняли, что в разводе или типа того. Снарядили к нему экспедицию, может, заболел или ещё чего, лежит, встать не может, а то и вовсе в запой ушёл и не вышел, частенько ж такое происходит. Поехали к нему на съёмную квартиру, а там уж другие жильцы. Вспомнили, что говорил, где теперь живёт. Туда. А там дверь не заперта. Вошли. Всё благопристойно, но нет никого. А на столе рядом с клавишами раскрытого, но выключенного ноута записка: «Простите. Не ищите. Уехали в Парагвай». А обувь-то у порога стоит. Его кроссы они сразу как вошли, заприметили, даже подумали, что тут он. Рядом её, видимо, кеды валялись в прихожей-то. Из чего я и делаю вывод, сам понимаешь какой.

– Что ни в какой Парагвай они не уехали, – заключил я. – Но это если понимать буквально. А если иносказательно? С языка гуарани «парагвай» означает «от великой реки», так же «рогатая река» – подразумевается река Парана. А то всё «Иордан» или «Ганг», для кого-то и Волга – великая русская река, хотя и означает с фино-угрского «текущая в низине», «влага», а так же попросту «болото». Посему тут надо ж кумекать, а не по букве вышагивать. Буквализм же убивает дух, идею события.

– Так значит они…

– Дивны дела Твои, Господи! – В квинту, одновременно, не сговариваясь, произнесли мы оба вслух, он ниже, я выше по гамме. – Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! – Никодим достал папиросы и мы закурили в страхе и трепете благоговейном, иного ладана под рукой не было, а покадить было надо. Всякая трава Божия и всякое её воскурение благоуханно и благоприятно Ему – чувствовали мы в эту минуту оба, как и то, что Глава Вселенной был в этот момент посреди нас, в нас, везде и всюду и только мы сами сидели на лавочке у Вечного Огня памяти ушедшим из мира этого в мир иной, нами пока неведомый, разве что смутно, но вожделенный.

– «И пусть нас сведёт отчаяние и любовь», – пропели мы хором[73], не сговариваясь, конечно.

Часть вторая. Пирушка на двоих

1