#заяц_прозаек

— Натик? — раздался Сашин голос. Ната осторожно двинулась вперед, наткнулась на Сашину руку и ухватилась за нее.

— Что это было? — спросила она.

— Дверь. Ничего такого. Просто захлопнулась дверь, — ровным голосом сказала Саша.

— Мобила не работает, — озабоченно сообщила Василиса. — Я хотела посветить, а она не работает.

— Моя тоже, — после паузы призналась Саша. Натик?

— Подожди, — прошептала Ната. — Вы не чувствуете?

Запах. Душный шерстяной запах. Овцы! Пахло овцами, а еще горькой солью, морем. Постепенно светлело. Проступили скалистые неровные стены, закопченный потолок, — пещера! По пещере медленно двигались огромные, ростом с корову, овцы. Они шли к выходу, откуда сочился серый жидкий свет. У выхода на камне сидел великан и рыдал, оглушительно хлюпая носом.

— Сдается мне, мы больше не в Канзасе, — пробормотала Саша. Она серьезно занималась боксом, и мало что могло вывести ее из равновесия. Разве что Натка.

— Где мы? — испуганно спросила Василиса. — Что это за пещера? У нас галлюцинации? Мы надышались чего-то?

Натка крепко держалась за Сашину руку, как за спасательный круг, и старалась не заорать. Этого не может быть. Этого не может быть.

— Мы все видим одно и то же? Пещеру, овец и рыдающего великана? — спросила Саша. Василиса с Наткой кивнули.

— Значит, не галлюцинации, — задумчиво сказала Саша. — Кто-нибудь может разобрать, что он там бормочет?

— «Одисойс, Одисойс», — дрожащим голосом сообщила Натка и еще сильнее вцепилась в Сашину руку. — Полифем. Одиссея ругает.

После этого они долго молчали. Натке казалось, что вечность. Но ничего не менялось. Текли по пещере овцы. Полифем рыдал, тер пустую глазницу.

— Мы спрячемся за овец и выйдем, — твердо сказала, наконец, Саша.

Проскочить мимо циклопа оказалось легче, чем думала Натка. Она изо всех сил вцепилась в шерсть на боку безмятежной овцы, молясь всем греческим богам сразу, но великан даже не поднял головы. Выбравшись из пещеры, девочки брели некоторое время вместе с овцами, а потом стадо внезапно закончилось, и Саша крикнула «бежим!», и они помчались со всех ног, совершенно не задумываясь над тем, куда они бегут, и остановились, только когда оказалось, что бежать дальше нет никакой возможности, потому что ноги проваливаются в песок.

* * *

Жарило солнце. Песок втягивал в себя как трясина. Они, спотыкаясь, брели по желтому пыльному морю в сторону бархана, единственному в нем ориентиру. Натка сперва все путалась в своем длинном платье и падала. Они попытались оторвать подол, но ничего не вышло, на совесть оказалось сшито, так что Саша и Василиса подхватили ее под руки и повели.

Прежде чем двинуться к бархану, они обсудили ситуацию. Саша и Ната попытались вспомнить все, что рассказывали о подвале лицея старшеклассники. Слухов ходило много. Говорили, что подвал гигантский, тянется подо всей Москвой и из него можно попасть в Кремль, что где-то в нем спрятана библиотека Ивана Грозного, что у подвала есть специальный сторож, который гоняет лицеистов. Но никто никогда не упоминал Полифема, овец, пустыню. Василиса, не знакомая еще с лицейским фольклором, предположила, что они попали в компьютерную игру, но никто из них не слышал, что виртуальная реальность может быть настолько реальной.

Саша казалась спокойной и сосредоточенной, как обычно, и, похоже, даже не взмокла, а Василиса раскраснелась, над верхней губой у нее постоянно выступали капли пота, и она время от времени слизывала их языком. Засмотревшись на нее, Ната в очередной раз споткнулась, Саша и Василиса в очередной раз удержали ее на ногах, а когда они выпрямились, то на сыпучем гребне бархана встала львица. Она распахнула пасть, но не зарычала, а дохнула на них, и от жара ее дыхания у них затрещали на голове волосы.

— Сахмет, — выдохнула Саша.

— Почему Сахмет? Может, просто лев! — прошептала Натка, настороженно разглядывая разлегшуюся на бархане львицу.

— Потому что Полифем, — отрезала Саша. Она опустилась на колени и принялась вытряхивать вещи из своего кожаного рюкзака. — Не знаю, нанюхались мы чего-то или попали в игрушку, но после Полифема лев просто не может оказаться обычным львом.

— Пустыня. Львица. Жаркое дыхание, — медленно сказала Василиса.

— Именно! — Саша выудила из кучи вещей бутылку кока-колы и вылила ее в рюкзак. — Надеюсь, сойдет вместо пива, — пробормотала она. — Красная краска есть?

Василиса молча выдавила из тюбика краску в кока колу, и Саша энергично принялась размешивать ее карандашом.

* * *

— Хорошо. Прохладно, — вздохнула Саша.

Пустыня сменилась морским берегом, как только львица глотнула усовершенствованной кока-колы. Здесь наступал вечер. Круглое красное солнце садилось прямо в море. Не хотело двигаться, думать, принимать решения. Сидеть бы так и сидеть.

— И музыка такая чудесная, — мечтательно сказала Василиса.

— Какая музыка? — нахмурилась Саша. — Я ничего не слышу.

Она присмотрелась к Василисе, помахала перед ее лицом рукой, но та не отреагировала. Саша взглянула на Нату, и они одновременно одними губами произнесли:

— Сирены.

* * *