Заигрывающие батареи

— Да, зато потом столько же времени ноги за собой волочишь и между веками надо вставлять спички, чтобы глаза не захлопывались. Коварная штучка. А еще на болтовню людей прошибает, хлещет из них, как из дырявой бочки все. что ни спроси. Правда и фантазируют нередко. Нам тогда надо было получить информацию про очередную банду, взяли подозрительных сукиных сынов и несколько их семей. Упрямые попались — мы их обрабатываем, так, что руки заломило, у них уже кровавые слюни из ушей — а не говорят. и их опарышей били перед родителями и наоборот, что ни делали — а они молчат, чертовы дикари. Тут мне в голову и пришло, как ангел в темечко подул. Достаю кусочек шоколада из сумки, я уже на него смотреть не мог, очень уж потом похмелье тяжелое, да и перестал он меня почти заводить — и угостил эту визгучую сволочь — отобрал пару брата с сестрой, отвел в избу. И они отлично все и выложили, мы немножко ошиблись, это была не та деревня, потому они ничего и не могли рассказать. Там у этих дикарей деревни называются одинаково часто, немудрено, что ротный немного ошибся. Ну знаешь, как у нас есть три деревни Мюниц, вот тут тоже так же. Спалили эту и перешли туда, где были точно бандитские связные. Там уже бить никого не стали, потому что устали как собаки, а взводный мне сразу приказал с шоколадкой пройтись. И прекрасно сработало — у трех опарышей развязало языки и мы отлично все узнали. Ротному доложили, он меня похвалил и представил к чину ефрейтора, а потом — видишь и знак получил. Золотая душа был наш ротный, погиб потом через полгода. Так что вот такой шоколад оказался полезный. Пошли? Давай по последней, чтобы ноги веселее шли — и возвращаемся.

Темнело. Двое хромых чертей не без труда нашли место своей стоянки, все же старшина дал крюка с пьяных глаз. Прооперированный наводчик дрых младенческим сном, переливисто сопя носом.

— Детские ясли для грудничков! Даже не проснулся, паршивец! — буркнул Поппендик.

— Черт с ним, пусть дрыхнет, будет караулить в третью смену — сблагодушничал обычно свирепый старшина. Взялся дежурить первым. Поппендик с радостью прижался спиной к теплой спине своего наводчика и его тут же сморило.

А проснулся уже утром, прохиндей гауптфельдфебель сам угрелся и продрых всю ночь без задних ног, разумеется не разбудив поэтому сменщиков. Караульщик из соломы! Впрочем, оба оберфельдфебеля переглянувшись по одному только взгляду авгуров решили занять позицию добрых стариков, пожалевших мальчугана.

Что ему и сообщили, растолкав кулаками под бока. Позавтракали сытно и нагрузили на сопляка весь почти груз, кроме оружия и пары сумок с самым ценным. Впрочем, шваб и впрямь почувствовал себя лучше и явно был благодарен и за лечение и за то, что дали, наконец, выспаться.

— Вот, сегодня ты уже не такой теплый труп, как вчера. Давай, надежда немецкого народа, тащи наше добро во славу германского оружия!

И все трое пошкандыбали через сырой неприветливый лес. Исцеленный все же прихрамывал, но по скорости легко обгонял этих двоих беременных тараканов, хоть и пер большую часть груза.

— Глядя на нашего героического ефрейтора, я понимаю, почему в Древнем Риме легионеров называли мулами! И со спины наш бравый храбрец чем — то напоминает не то римского солдата, не то все-таки мула! — негромко заявил Поппендику старшина. Тот хмыкнул, кивнул.

— Да, до грузового опеля он все же не дорос что тебе, как ротному старшине, прямой упрек и вызов!

— Мне придется исправляться! Может добавить ему пяток бревен, чтобы он смог перейти на ступень индийского слона?

— Слон много ест. А у нас небогато с провизией!

Наводчик под шинелями, плащ-палатками и всем прочим, чем обросли путешественники по лесам и полям, слушал эту беседу и зло думал про себя:

— Старые пердуны! Задирают нос, словно они из герцогских родов — а на деле — член с ногами да жопа с сапогами!

Вслух, конечно, не сказал, он был разумный человек, но показал себе свою несгибаемость и самостоятельность. Тем более, что скоро все силы ушли на то, чтобы идти по этому чертовому бурелому по возможности тихо, а то старшина злился. Все же леса здесь дерьмовые, неряшливые, не как в милой Германии.

Так и двигались, впереди ковылял навьюченный наводчик, сзади, оба хромца. Поппендик не стал больше переживать, что перед ним идет этот шваб, после того, как хитромудрый спутник намекнул, что не стоит забывать про такую гадость, как мины, да и если напорются на кого нехорошего — все же первая очередь в сопляка.

Дважды удачно разминулись с Иванами, которые вели себя шумно и беспечно, да еще разок чудом успели залечь — мимо по еле заметной тропе прошли какие-то непонятные хамы в полувоенной форме, вооруженные самым разным оружием, держались они нагло и не производили впечатления вымуштрованных солдат, но точно были не немцами и потому встреча с ними не сулила ничего хорошего. Говорили они на каком-то непонятном языке — не то польский, не то еще что, но точно — не русские.