Заиндевевший

Видимо, она уснула, потому что вздрогнула и очнулась от нарастающего гула. Он приближался со всех сторон, становясь навязчивым, угнетающим слух, давящим на перепонки. Страх накатил такой мощной волной, что Лея вжалась в углубление, боясь пошевелиться. Она уже могла разглядеть какое-то движение, словно миллиарды светлячков сбились в плотную стаю. Эта стая росла на глазах, а свет становился нестерпимо ярким, режущим глаза. Лея практически ослепла от него.

Она в страхе выскочила из углубления и заметалась, ничего не видя, оглушенная гулом, который перерос в настоящий вой. В какой-то момент Лее показалось, что множество иголок воткнулись в ее внутренности. Грудь опалило огнем, и она закричала от нестерпимой боли. Ноги подкосились, и Лея упала на колени, сгибаясь пополам, утыкаясь лбом в ледяную поверхность. От боли она перестала соображать, а крик постепенно перерос в хрипы. Воздуха не хватало, и она отчаянно хватала его ртом. Ногти царапали лед, но она даже не чувствовала этого. Боль внутри была такой силы, какой она не испытывала никогда еще.

В какой-то момент все изменилось. Боль не исчезла, как и зрение не вернулось. Пропал вой, и вокруг воцарилась звенящая тишина. Сильные руки подхватили ее и прижали к чему-то большому и теплому.

— Все хорошо, малышка. Теперь ты в безопасности, — раздался низкий голос.

Рядом ухало чье-то сердце, тяжело вздымалась могучая грудь. Горячие руки гладили ее по голове. Она чувствовала их жар даже через толстый платок. Только теплее не становилось. Миллионы ледяных игл кололи внутренности, выворачивали их наизнанку.

— Как холодно и больно, — прошептала она, чувствуя, как саднит разодранное горло, и едва шевелятся губы.

— Сейчас… Потерпи еще немного. Я тебя согрею…

Кому принадлежит этот голос, и отчего в нем столько заботы? Лея была благодарна спасителю, но не понимала, кто он и откуда взялся. И отчего так темно вокруг, что она даже собственных рук не видит. Лея подняла руки, воспользовавшись моментом, когда спаситель оставил ее ненадолго, но ничего не увидела. Вокруг по-прежнему царила темнота. Но дышать стало легче, и боль в груди притупилась, она уже могла ее терпеть.

— Иди сюда…

Горячая ладонь обхватила ее руку и куда-то повела. Затем потянула вниз… Лея опустилась на что-то теплое и не сразу сообразила, что это колени ее спасителя. Руки тут же обхватили ее, прижали к телу и чем-то накрыли сверху. Губы уткнулись в теплую шею, Лея чувствовала, как под ними трепещет жилка, улавливала дыхание мужчины…

Он прикоснулся к ее лбу губами, а потом принялся покрывать лицо поцелуями. Но это недопустимо! Приличные девушки так себя не ведут! Лея пошевелилась и уткнулась ему в грудь руками.

— Что случилось? Тебе все еще холодно, подкинуть в огонь разжигательного порошка?..

— Кто ты? — спросила Лея, вновь уступая его рукам и прижимаясь к теплому телу. Но ощущение неправильности не покидало. Она не должна так себя вести.

— Я? — в единственном слове было столько удивления и непонимания. — Ты меня не помнишь?

— А мы знакомы?

Повисла тишина, нарушаемая лишь гулким биением сердца под ее ухом.

— Ты вообще ничего не помнишь? — снова спросил он. — Себя ты помнишь?

Лея задумалась. Она точно знает, как ее зовут. Еще она знает… А что, собственно, еще? Она напрягла память, пытаясь извлечь из нее хоть что-то полезное, но там было пусто, как в огромной ржавой бочке. Почему ей на ум пришла именно бочка? Она ее отчетливо себе представила и поняла, что это единственное, что она смогла вспомнить. Но даже то, где видела эту бочку, она не знала.

— Я ничего не помню, — дрогнувшим голосом произнесла Лея. — Ровным счетом ничего, кроме собственного имени.

В том, что Лея — ее имя, она не сомневалась.

И снова повисла тишина. Мужчина не переставал ее обнимать и прижимать к себе. Лея окончательно согрелась и начала задремывать. Боль отступила, на смену ей пришла дикая усталость. Глаза Леи отказывались держаться открытыми.

— Поспи… — услышала она, проваливаясь в сон. — Я не дам тебя в обиду.

Асмунд сидел, прижимая к себе хрупкое спящее тело и смотрел в одну точку, в глубь ледника. Он не успел совсем чуть-чуть, холод уже проник в нее, стирая воспоминания. Что еще он натворил, к каким необратимым переменам привел? Об этом он узнает только утром, когда Лея проснется и сможет рассказать, что чувствует.

А если бы он не пошел в сторону ледников? Что тогда с ней сотворили бы эти твари? Скорее всего, она бы превратилась в одну из них — бестелесные сущности, вынужденные вечно блуждать во льдах, мстя людям. Об этом Асмунд даже думать боялся, чувствуя, как все внутри его холодеет от страха.

Он и сам не знает, почему выбрал именно это направление. Только несся так быстро, словно подгоняла его какая-то сила. Ни разу не возникло мысли повернуть назад. Он будто чувствовал Лею на расстоянии. Никогда до этого не испытывал на себе столь прочную связь. А изменила все ночь, проведенная с ней.