Заир

     И тогда кто-то, поглядев на творившееся в соседнем племени, решил не допустить такого у себя. И придумал вот что: боги запрещают мужчинам совокупляться со всеми женщинами подряд. Каждый мог иметь только одну наложницу, самое большее - двух. Кое-кто из мужчин был бессилен, кое-кто из женщин - бесплоден, у какой-то части племени детей не было по естественным причинам, но никто не имел права сменить партнера.

     И все поверили этому человеку, вещавшему от имени богов, - поверили, потому что он чем-то должен был выделяться среди других людей. У него должна была быть некая особенность - уродство или болезнь, вызывающая судороги, или какой-то редкий дар - словом, некое отличие. Именно так появились первые лидеры. И в считанные годы племя стало сильным, ибо в нем осталось определенное количество мужчин, способных прокормить всех членов рода, определенное количество женщин, способных к деторождению, определенное количество детей, которые подрастали и постепенно увеличивали число первых и вторых - охотников и матерей. Знаешь ли ты, что дает женщине наивысшее наслаждение?

     - Секс.

     - Ответ неверный. Главная отрада замужней женщины - кормить. Смотреть, как ест ее муж. Это - миг ее торжества, ибо весь день она думала об ужине. Вероятно, истоки этого уходят в какую-то седую старину, когда мог настать голод, когда грозило вымирание и когда был обнаружен путь к выживанию.

     - Ты жалеешь о том, что у нас нет детей?

     - Но ведь их не случилось, не так ли? Как может не хватать того, что не случилось?

     - А как ты считаешь: будь у нас дети, наш брак был бы иным?

     - Откуда же мне знать? Я могу лишь смотреть на моих друзей и подруг и спрашивать себя - они стали счастливей от того, что у них есть дети? Одни стали, другие - нет. Можно обрести счастье в детях, но это не улучшает и не ухудшает супружеские отношения. Эти люди - что с детьми, что без детей - по-прежнему считают себя вправе контролировать жизнь своего спутника. По-прежнему уверены, что обещание "быть счастливым до гроба" должно быть исполнено, пусть даже ценой ежедневного ощущения того, что ты - несчастлив.

     - Война плохо на тебя подействовала, Эстер. Из-за нее ты соприкоснулась с реальностью, которая совсем не похожа на ту жизнь, которую мы ведем здесь. Да, я знаю, что когда-нибудь умру, и поэтому отношусь к каждому новому дню как к дарованному мне свыше чуду. Но это не заставляет меня упорно вникать в такие предметы, как любовь, счастье, секс, пропитание, брак.

     - Война не дает мне думать. На войне я просто существую - и все на этом. Когда сознаю, что в любой миг меня может прошить шальная пуля, я говорю себе: "Как хорошо, что не надо тревожиться о том, что будет с моим ребенком". Но еще я говорю: "Как жаль - я умру, и от меня ничего не останется. Я оказалась способна лишь потерять жизнь, а принести ее в мир - нет".

     - С нами творится что-то не то? Я спрашиваю потому, что мне порой кажется - ты хочешь мне сказать что-то важное, но потом не поддерживаешь разговор.

     - Да, что-то не то... Мы с тобой обязаны быть счастливы вместе. Ты считаешь, что обязан мне всем, что есть в тебе сейчас, я считаю, что должна быть польщена тем, что рядом - такой человек, как ты.

     - Я живу с женщиной, которую люблю. И, не всегда сознавая это, спрашиваю себя порой: "Что со мной не так?"

     - Замечательно, что ты понимаешь это. И с тобой все так, и со мной - тоже, хоть и я задаю себе этот вопрос.

     Беда в том, как мы с тобой теперь стали проявлять свою любовь. Если признаем, что это создает трудности, то суме - ем с этими трудностями сжиться и стать счастливыми. Это была бы постоянная борьба, и благодаря ей мы оставались бы живыми, деятельными, активными и покоряли бы одну вселенную за другой. Но мы с тобой движемся в ту точку, где трудности и проблемы сглаживаются, приспосабливаются к нам. Где любовь перестает порождать проблемы и столкновения - и становится всего лишь решением.

     - И что же здесь не так?

     - Все. Я чувствую, что энергия любви, то, что называется страстью, больше не пронизывает ни мое тело, ни душу.

     - Но ведь что-то же остается?

     - Остается? Неужели всякий брак должен завершиться тем, что страсть уступает место тому, для чего придуман термин "устоявшиеся отношения"? Ты нужен мне. Мне не хватает тебя. Порой я ревную тебя. Мне нравится думать о том, что подать тебе на ужин, хотя ты иногда не замечаешь, что ешь. Все это так. Но исчезла радость.

     - Никуда она не исчезла. Когда ты далеко, мне хочется, чтобы ты была рядом. Я воображаю, как и о чем мы с тобой будем разговаривать, когда ты или я вернемся домой. Я звоню тебе узнать, все ли в порядке, мне ежедневно надо слышать твой голос. Заявляю со всей ответственностью, что по-прежнему влюблен в тебя.

     - То же самое происходит и со мной. Но вот разлука кончается - и мы начинаем спорить, ссориться по пустякам, и каждый хочет переделать другого, хочет навязать ему свой взгляд на мир. И порой, в безмолвии наших сердец оба мы говорим себе: "Как хорошо, наверно, быть свободным и не нести никаких обязательств".