Заир

     - В самом ли деле этот юноша существует или вы напридумывали все это, потому что решили, что в тот миг, когда вы сошли с тротуара на мостовую, то лишились чувств?

     - Все наоборот - я терпеть не могу искать у себя симптомы. Каждый раз, как мне попадается медицинский справочник, я начинаю чувствовать признаки всех описанных там болезней.

     - Вот что я хочу сказать вам, только, пожалуйста, не истолкуйте мои слова превратно: по моему мнению, ваш несчастный случай пошел вам на пользу - вы стали гораздо спокойней, не похожи на одержимого. Ну, разумеется, близость смерти помогает жить лучше. Так сказала ваша жена, когда отдала мне выпачканный в крови лоскуток ткани - я с ним не расстаюсь. Хотя я ведь врач и ежедневно нахожусь рядом со смертью.

     - Она не объяснила, зачем дает вам этот лоскуток?

     - Она нашла хорошие слова, чтобы описать то, что я делаю по профессиональной необходимости. Сказала, что я способен сочетать технику с интуицией, дисциплину - с любовью. Упомянула про солдата, который перед смертью попросил взять его гимнастерку, разорвать ее на кусочки и разделить их между теми, кто искренне пытается увидеть мир таким, каков он есть. Полагаю, что и у вас, написавшего эти книги, тоже имеется этот лоскуток ткани.

     - Нет.

     - А знаете почему?

     - Знаю. А вернее, начинаю понимать.

     - Я ведь не только ваш врач, но и друг, и потому позвольте дать вам совет. Если этот юноша-эпилептик утверждает, что может угадывать будущее, он ничего не смыслит в медицине.

***

     Загреб, Хорватия.

     6:30 утра.

     Мы с Мари сидим перед замерзшим фонтаном: весна в этом году, как видно, решила вовсе не наступать - прямо из зимы перенесемся, наверно, в лето.

     Весь день я давал интервью и больше уже не в силах говорить о новой книге. Журналисты задают те же вопросы, что и всегда: читала ли ее моя жена (отвечаю, что не знаю), не кажется ли мне, что критика ко мне несправедлива (что-что?), не шокировало ли "Время раздирать и время сшивать" читателей тем, как выставлена напоказ моя личная жизнь (писатель всегда пишет только о себе), будет ли по этой книге снят фильм (в тысячный раз отвечаю, что фильм этот мысленно снимает каждый из моих читателей и что я отказался продавать права на экранизацию), что я думаю о любви, почему пишу о любви, что сделать, чтобы обрести счастье в любви, любви, любви...

     Когда окончилась пресс-конференция, по издавна заведенному ритуалу начался ужин с издателями. За столом - важные люди, которые всякий раз, как я подношу вилку ко рту, прерывают это движение неизменным вопросом: "Где вы черпаете вдохновение?" Я пытаюсь есть, но мне надо быть обаятельным, надо разговаривать, исполнять роль знаменитости, рассказывать что-то занятное, производить впечатление. Я знаю, что издатель - герой: никогда ведь не узнаешь заранее, распродастся ли тираж, а торговать бананами или мылом - дело куда более надежное, у бананов или мыла нет тщеславия и непомерного эгоцентризма, они не жалуются, что рекламная компания плохо организована или что в таких-то и таких-то магазинах нет книги.

     После ужина всегдашний маршрут: мне хотят показать все, что есть в этом городе, - памятники, исторические достопримечательности, модные бары. И обязательно будет всеведущий гид, забивающий мне голову разнообразными сведениями, а я должен делать вид, будто внимательно слушаю, и время от времени задавать вопросы, чтобы показать - мне интересно. Я видел едва ли не все памятники, музеи, достопримечательности во многих городах мира, где побывал с очередной книгой, - и не помню решительно ничего. В памяти остается нечто неожиданное - встречи с читателями, бары, улицы, на которых оказываешься случайно: наугад свернул за угол - и увидел чудо.

     Однажды я даже задумал написать такой путеводитель, где были бы только карты городов, адреса отелей, а все остальное - чистые страницы: тогда каждому человеку пришлось бы самому разрабатывать свой собственный единственный и неповторимый маршрут, открывать для себя монументы, и рестораны, и прелестные уголки - они есть в каждом городе, но о них не пишут, потому что "история, которую нам преподносят" не снабдила их пометкой "посетить обязательно".

     Я уже бывал раньше в Загребе. И этот фонтан, хоть он и не упомянут ни в одном путеводителе, важнее для меня всего прочего: он - красив, я наткнулся на него случайно, и он связан с житейской историей. Много лет назад, когда я был молод и бродил по свету просто так, в поисках приключений, мне повстречался хорватский художник, и какое-то время мы путешествовали вместе. Потом я собрался в Турцию, а он - домой, и мы простились вот здесь, выпив по бутылке вина и обсудив все, что встретилось нам, - религию, женщин, музыку, цену за номер в отеле, наркотики. Мы говорили обо всем на свете, кроме любви, потому что любили и не нуждались в разговорах на эту тему.