Заир

     "Запад", - решила Анастасия, которая, как я только что услышал, развивала свой дар.

***

     Мы прошли мимо колокольни собора Сен-Жак, у которого много веков назад собирались паломники, отправляясь в Сантьяго-де-Компостела. Миновали Нотр-Дам, где встретили еще нескольких "новых варваров". Водку допили, и я купил еще две бутылки, хоть и не был уверен, что все мои спутники достигли совершеннолетия. Никто не сказал мне спасибо, восприняв угощение как должное.

     Я отметил, что начинаю пьянеть и поглядываю на одну из вновь пришедших девиц с интересом. Все они галдели, пинали мусорные баки и не произносили ничего, решительно ничего интересного.

     Мы перешли на другой берег Сены и остановились перед лентой, какими обычно огораживают место будущего строительства. Пришлось сойти на мостовую и вернуться на тротуар метров через пять.

     - Не сняли, - сказал парень, присоединившийся к нам недавно.

     - Что? - осведомился я.

     - А это еще кто?

     - Наш друг, - ответила Лукреция. - Ты, наверно, читал какую-нибудь из его книг.

     Парень узнал меня, однако не проявил ни удивления, ни восторга - наоборот, спросил, не могу ли я дать ему денег, в чем было ему сейчас же отказано.

     - Если хотите знать, зачем здесь эта лента, раскошеливайтесь. Всему на свете - своя цена, и вы это знаете лучше, чем кто-либо еще. А информация - один из самых дорогих продуктов.

     Никто не пришел мне на помощь, и мне пришлось уплатить евро за ответ.

     - Не сняли ленту. Это мы ее здесь привязали. Видите, здесь не идет никакой стройки - всего лишь дурацкий кусок бело-красного пластика, который запрещает проход по этому дурацкому тротуару. Однако никому и в голову не приходит спросить, зачем он тут: все послушно сходят на мостовую, рискуя попасть под машину, и через несколько шагов вновь поднимаются на тротуар. Кстати, я читал, что с вами случилась неприятность?

     - Именно потому, что я шел по проезжей части.

     - Ничего, в этих случаях люди удваивают внимание: это и подвигло нас на эту затею с лентой. Пусть знают, что происходит вокруг.

     - Ничего подобного, - заметила девушка, которую я счел привлекательной. - Это всего лишь шутка. Придумано, чтобы посмеяться над людьми, которые подчиняются неизвестно чему. Бессмысленно, и не имеет значения, и никто не попадает под машину.

     К ватаге присоединились новые члены - теперь их было одиннадцать и две немецкие овчарки. Теперь они уже не просили подаяния, потому что никто не решался приблизиться к банде дикарей, которым доставляло удовольствие пугать людей. Пить было нечего, и все поглядели на меня так, словно поить их входило в мои обязанности, и попросили купить еще водки. Я понял, что это мой "пропуск" в паломничество, и стал искать магазин.

     Девушка, на которую я обратил внимание, - она годилась мне в дочери - перехватила мой взгляд и завела со мной разговор. Я знал, что это - всего лишь провокация, однако разговор поддержал. Нет, она ничего не стала рассказывать о себе, а спросила, знаю ли я, сколько котов и столбов изображено на заднем плане десятидолларовой купюры?

     - Котов и столбов?

     - Видите, вы и не знаете. Вы не придаете значения деньгам. Так вот, там выгравировано четыре кота и одиннадцать столбов света.

     Я мысленно пообещал себе, что, как только мне в руки попадет бумажка в десять долларов, я обязательно проверю.

     - Наркотики у вас в ходу?

     - Бывает, но редко. Спиртное - чаще. Наркотики - не наш стиль. Это - черта вашего поколения, правда ведь? Моя мать, например, законченная наркоманка, только она не колется и не нюхает, а готовит обед для нашей семьи, или исступленно наводит порядок в доме, или волнуется из-за меня. Когда у моего отца что-то не ладится на работе, она переживает из-за него. Можете себе представить? С ума сходит из-за меня, из-за моих братьев, из-за всего на свете! Мне приходится так напрягаться, чтобы делать вид, будто у меня все и всегда распрекрасно, что я предпочитаю уходить из дому.

     Ну, вот вам и очередная личная история.

     - Разве не то же самое было с вашей женой? - спросил белокурый юноша с колечком на веке. - Она ведь тоже ушла из дому? Ей тоже приходилось притворяться, что все хорошо?

     Неужели Эстер и кому-нибудь из этих юнцов дала лоскут гимнастерки в запекшейся крови?

     - Она тоже страдала! - расхохоталась Лукреция. - А теперь, насколько нам известно, больше не страдает. Вот это - настоящая отвага!

     - А что же здесь делала моя жена?

     - Сопровождала монгола, распространявшего очень странные идеи о любви - мы только сейчас начинаем их понимать толком. Расспрашивала. Рассказывала о себе. А в один прекрасный день - прекратила. Заявила, что устала жаловаться. Мы предлагали ей все бросить и присоединиться к нам - мы собирались тогда в Северную Африку. Она поблагодарила, объяснила, что у нее другие планы и что поедет в другую сторону.

     - А ты не читал его новую книгу? - спросила его Анастасия.

     - Нет, мне не интересно. Говорят, она чересчур романтична. Ну так что, когда ж мы купим зелья?

***