Заир

     Но когда я обернулся, дамы, говорившей о богеме, дамы, предрекавшей трагедию, которая должна вот-вот случиться, дамы, без сомнения добропорядочной, уже не было. Можно не сомневаться, что завтра она расскажет соседкам о том, как благодаря ей была пресечена попытка ограбления.

     - У меня претензий нет, - заявил кассир, угодив в ловушку современного мира, где можно вопить и горланить, но при этом не нарушать закон.

     - Это ваша водка?

     Я кивнул. Полицейские видели, что мои спутники пьяны, но не желали раздувать дело в ситуации, ни для кого не представлявшей угрозы.

     - Мир без дураков станет хаосом! - раздался голос юнца в коже. - Вместо безработных появится избыток рабочих мест, а работать будет некому!

     - Ну, хватит!

     Это прозвучало у меня с неожиданной властностью и решительностью.

     - Помолчите, вы все!

     И, к моему удивлению, воцарилась тишина. Внутренне кипя от негодования, я продолжал разговаривать с полицейскими так, словно не было никого на свете спокойней меня.

     - Если бы они представляли опасность, то не нарывались бы.

     Полицейский обернулся к хозяину:

     - Если понадобимся, мы здесь, поблизости.

     А прежде чем выйти на улицу, сказал, обращаясь к своему напарнику, но так, что голос его раздался на весь магазин:

     - Обожаю дураков: если бы не они, мы сейчас могли бы столкнуться с бандой налетчиков.

     - Ты прав, - ответил тот. - Дураки развлекают нас, а опасности не представляют.

     Оба козырнули и удалились.

***

     При выходе из магазина я умудрился уронить бутылки. Одна, впрочем, как-то уцелела и сейчас же пошла вкруговую. По тому, как пили мои спутники, я понял, что они тоже испугались - и не меньше, чем я. Вся разница была в том, что, почувствовав опасность, они бросились в атаку.

     - Мне чего-то не по себе, - сказал Михаил одному из них. - Пошли отсюда.

     Я не знал, что значат эти слова: разойтись по домам? Разъехаться по своим городам? Или каждый вернется под свой мост? Никто не спросил меня, уйду ли я "отсюда", так что я по-прежнему сопровождал их. Меня встревожила фраза насчет того, что "не по себе", - мы ведь еще не успели поговорить о поездке в Центральную Азию. Может, стоило бы откланяться? Или следует идти до конца и своими глазами увидеть, куда уйдут они "отсюда"? Еще я отметил про себя, что мне не скучно и что я был бы не прочь соблазнить девушку в обличье вампира.

     Ну так в чем же дело? Вперед!

     И при первом же намеке на опасность - назад.

     Покуда мы шли неведомо куда, я размышлял. Стало быть, племя. Символическое возвращение в те времена, когда люди кочевали, сбивались в стаи, защищая друг друга, и выживание их почти от них не зависело. Итак, это племя, находясь внутри другого племени, более многочисленного, настроенного враждебно и называющегося "общество", бродит по его территории и наводит на него страх, постоянно дразня и провоцируя. Кучка людей объединилась в идеальное общество, о котором я ничего не знаю - разве что вижу пирсинг и причудливую одежду. Каковы их ценности? Что они думают о жизни? Как зарабатывают деньги? Мечтают ли они о чем-нибудь или просто бродят по свету? Все это интересовало меня куда сильней, чем ужин, который был назначен на завтра и о котором я знал решительно все. Может быть, благодаря выпитому я чувствовал себя свободно, прошлое не тяготило меня - оставалось лишь вот это конкретное мгновение, безотчетный импульс... И Заир исчез.

     Заир?

     Да, исчез, но теперь я сознавал, что Заир - это нечто большее, нежели человек, ослепленный некой целью, будь то одна из тысячи колонн в Кордовской мечети (как в рассказе Борхеса) или женщина в Центральной Азии (как случилось со мной два ужасных года назад). Заир накрепко привязывает нас ко всему, что происходит из поколения в поколение, не оставляет ни единого вопроса без ответа, заполняет собой все пространство, не допускает, чтобы мы хотя бы помыслили о возможности перемен.

     Всемогущий и всесильный Заир рождается вместе с каждым представителем рода человеческого, набирает силу в детстве, навязывает свои правила и законы, которые становятся непререкаемыми:

     Непохожие на нас люди - опасны, они претендуют на наши земли и наших женщин.

     Мы должны обзаводиться семьями, рожать детей, воспроизводить потомство.

     Любовь так мала, что ее едва хватает на одного человека и - ну вы подумайте! - любая попытка сказать, что сердце - больше, считается запретной.

     Вступая в брак, мы обретаем права на обладание плотью и душой другого человека.

     Надо работать, даже если работа вызывает у тебя омерзение, потому что мы - часть организованного общества, а если каждый будет делать, что ему заблагорассудится, мир рухнет.

     Надо покупать драгоценности - они указывают на нашу принадлежность к определенному племени, подобно тому как пирсинг - на принадлежность к другому.

     Надо быть остроумным и с иронией относиться к тем, кто выражает какие бы то ни было чувства: для племени опасно, если один из его членов не скрывает то, что у него на душе.

     Надо изо всех сил избегать слова "нет", потому что больше любят людей, говорящих "да", - и это позволяет нам выжить на вражеской территории.