Зайти с короля

Вместо ответа она медленно подошла к нему и страстно поцеловала его, прижавшись к нему всем телом и просунув язык между его губ. Через несколько секунд его руки уже мяли ее тело, оставляя на нем синяки. Она знала, что его инстинкты необузданны, как инстинкты животного. Он грубо бросил ее на свой письменный стол, смахнув в сторону чернильный прибор и телефон и опрокинув фотографию жены в рамке. Юбка была задрана ей на спину, и он набросился на нее, срывая белье, стремясь внутрь, впиваясь пальцами в плоть ее ягодиц с такой яростью, что она морщилась от боли. Она была распростерта поперек стола, ее нос и щека — прижаты к его кожаной поверхности. И она вспомнила. Подростком лет тринадцати она спешила напрямик по задним дворам Дорчестера, опаздывая в кино, и вдруг лицом к лицу столкнулась с женщиной, согнувшейся над капотом машины. Она была черная, с ярко-алыми губами и большими выразительными глазами, в которых было напряжение, нетерпение, досада. Мужчина сзади нее был толстый и белый, и он стал ругаться на Салли грязными, отвратительными словами, но не остановился. Эта картина всплыла в ее памяти с холодящей душу ясностью, когда ногти Урхарта все глубже вгрызались в ее кожу, а ее лицо все больнее прижималось к разбросанным по поверхности стола фотографиям. Она была готова зарыдать, но не в экстазе, а от боли и унижения. Но вместо этого только закусила губу.

Майкрофт нашел его на торфяниках под Болморалом, куда он часто уезжал, когда его одолевали заботы или когда он хотел побыть один, даже посреди зимы с ее засыпавшим землю снегом и восточным ветром, не встречающим на своем пути ничего, что могло бы остановить или отклонить его, потому что свою силу он набрал в тени уральских гор за две тысячи миль отсюда. Как он однажды сказал, здесь живут древние духи, которые прячутся в расщелинах гранитных скал и поют вместе с ветром, продираясь сквозь густой вереск зимой, когда олени уже давно нашли убежище внизу, на равнинных пастбищах. Король видел, как он приближался, но не сказал ни слова приветствия.

— У меня не было выбора. У нас обоих не было выбора.

— Обоих? Разве со мной советовались? — В царственном голосе прозвучали оскорбленная гордость и личная обида. Гнев — или это был только ветер? — окрасил буколическим румянцем его щеки, слова медленно падали друг за другом. — Я мог рассчитывать на твою преданность.

— Вы думаете, что я этого не понимаю? — в свою очередь вспыхнул Майкрофт. — Поэтому-то я и взял на себя смелость решать за вас. Вам пора начать слушаться своей головы, а не своего сердца.

— Ты никому не нанес вреда, Дэвид, и не нарушил ни одного закона.

— Разве это когда-нибудь имело значение? Я стал бы для них красной тряпкой. Вместо того чтобы слушать вас, они стали бы украдкой показывать пальцем на меня. Вы пошли на такой риск, чтобы вас услышали без помех, а я стал бы путаться со своей историей у вас под ногами. Для них это был бы лишний повод увильнуть и не дать вам высказаться. Разве вы не понимаете? Я ушел в отставку не назло вам, а ради вас. — Он помолчал, глядя на стелющийся над вереском туман и плотнее укутываясь в одолженную лыжную куртку. — И, конечно, есть еще один человек. Я должен был подумать о нем, защитить его.

— Я испытываю почти ревность.

— Никогда не думал, что смогу так по-разному любить двух мужчин.

Рука Майкрофта протянулась, чтобы коснуться руки короля. Непростительная вольность в отношениях подданного и монарха, но уже сказанные слова и ветер позволяли отказаться от формальностей этикета.

— Как его зовут?

— Кенни.

— Для него всегда будут открыты двери. С тобой. Дворца.

Король положил свою руку поверх руки Майкрофта, склонившего голову в знак благодарности и волнения.

— У нас очень личные отношения, они не для газетных заголовков и не для публичной стирки грязного белья, — объяснил Майкрофт.

— Не всякий цветок вынесет, если его поливать домыслами и сплетнями.

— Я очень боюсь, что это окажется ему не по силам. Тем не менее, спасибо вам.

День начал клониться к закату, и ветер проносился сквозь вереск с низким, печальным звуком, словно демоны ночи заявляли свои права на эту землю.

— Все сложилось так неудачно, Дэвид.

— Странно, но я чувствую почти облегчение и ни о чем не жалею. Но и случайности тут тоже не было.

— То есть?

— Я не верю в совпадения. Скорее всего, требовалось отвлечь внимание от вашей поездки. Удар был нацелен в вас, а не только в меня.

— Нацелен нем?

— Кто бы это ни был, у него были причины. И возможности тоже. Это некто, знающий депутата от Дагенхема и имеющий возможность раздобыть номер частного телефона.

— И это человек, способный пасть очень низко.

— До самого дна. И он, несомненно, продолжит охоту на вас. Это не последняя его атака.

— В таком случае я хотел бы иметь твое мужество.

— Оно у вас есть. Все, что вам нужно, это мужественно посмотреть в глаза самому себе, как вы сами это сказали. Сыграть человека — это ваши собственные слова. Поверьте, посмотреть в глаза другим проще. Но мне кажется, это уже не новость для вас.