Зайти с короля

— Мне понадобятся твои советы, Дэвид, и больше, чем когда-либо прежде, если, как ты говоришь, все станет хуже.

Сначала редкие, а потом все более частые капли ледяного дождя стали падать на две одинокие фигуры. Темнота быстро сгущалась.

— Тогда лучший совет, который у меня есть для вас, сир, — как можно скорее убраться с этого чертова торфяника, чтобы не окоченеть до смерти и не избавить Френсиса Урхарта от лишних хлопот.

Февраль. Вторая неделя

Потребовалось меньше секунды, чтобы трубка была снята. Сняли ее с аппарата, находившегося в зале валютных операций одного из главных финансовых учреждений Сити, раскинувшего свои здания вдоль Темзы, совсем рядом с тем местом, где больше трехсот лет назад начался Великий Пожар, спаливший пол-Лондона. Здесь ходила шутка, что для разрушения Сити нового пожара не потребуется, достаточно будет еще одной покупки японцами британской компании.

Телефонную трубку здесь снимают всегда быстро. Успех от разорения часто отделяют секунды, и старший валютный маклер не может позволить себе роскоши быть застигнутым врасплох рынком или любым из семнадцати других валютных маклеров, каждый из которых точит зуб на его сделки и на связанные с ними комиссионные. Он мгновенно забыл о потрясающе роскошной сорокафутовой яхте, которую только что согласился купить, и сосредоточился на голосе, звучавшем из трубки. Однако это не было распоряжение на сделку, звонил один из его знакомых журналистов.

— До тебя дошли какие-нибудь слухи о скандале во дворце, Джим?

— Какие слухи?

— О, ничего определенного. Просто слух, что затевается что-то такое, после чего королевская яхта окажется на мели. — Он не видел, как маклер кисло поморщился. — Мой редактор отдал всем приказ разнюхать, в чем тут дело, но пока это поиски на ощупь, хотя что-то тут все-таки есть.

Глаза маклера метнулись на экран, к смеси мерцающих красных, черных и желтых цифр. С фунтом стерлингов, похоже, сегодня было все в порядке, лихорадило рубль после сообщений о новых голодных демонстрациях в Москве. Необычно суровая зима, похоже, заморозила не только мозги политиков, но и валютные сделки. Чтобы не ошибиться, маклер протер рунами глаза, болевшие от постоянного напряжения. Носить очки на работе он, однако, не решался: едва ли не самым главным в ней был уверенный облик, и в свои тридцать семь он не мог допустить ни малейшего намека на старость или физическую немощь. Слишком много молодых ждали малейшей возможности вытолкнуть его с места.

— На этом конце ничего, Пит. На бирже все спокойно.

— А у нас, должен тебе сказать, явно чем-то попахивает.

— Это у вас в королевский парк вывезли еще одну тачку навоза.

— Возможно, возможно, — ответил журналист не очень уверенным голосом. — Но ты все-таки дай мне знать, если что-нибудь услышишь, ладно?

Маклер нажал кнопку разъединения и снова промассировал глаза, прикидывая, сколько придется взять под залог, чтобы оплатить свои последние материальные приобретения. Его мечты унеслись к улыбающимся голым красоткам, натертым кокосовым маслом, когда телефон зазвонил снова. Это был клиент, до которого дошел аналогичный слух и который хотел знать, не пора ли быстренько скупать доллары или иены. Еще запашок. И, когда маклер снова бросил взгляд на экран, цифры фунтов полыхали красным. Снижение. Не очень сильное, всего на несколько пунктов, но это тоже намек. Что делать? Можно ли проигнорировать его? Черт, он уже староват для этого занятия, не лучше ли упаковать чемоданы и провести годик под парусом в Карибском море, прежде чем подыскать себе более спокойную работу? Но не сейчас, он еще не загреб последний большой куш, который поможет расплатиться за яхту и выкупить проклятые закладные. Устремив свои больные глаза на пульт, который соединял его с брокерами и их вечной тарабарщиной цифр покупки и продажи, он нажал кнопку.

— Кабель? — спросил он. На жаргоне маклеров это слово означает курс фунта стерлингов, появилось оно еще в те незапамятные времена, когда две великие финансовые империи, лондонскую и нью-йоркскую, связывали только ненасытная жадность и трансатлантический кабель.

— Двадцать, двадцать пять. Пять на десять, — донеслось до него сквозь треск в трубке. Даже в век космических путешествий они не могут сделать нормальную связь с брокерской конторой, до которой руной подать. Или у него и со слухом тоже плохо?

Он вздохнул. Была не была.

— Твои. Пять. Обвал начался.

Дверь кабинета редактора была плотно захлопнута, хотя это не имело никакого значения, все равно уже через несколько минут всем в редакции все станет известно. Заместитель, заведующий отделом новостей, заведующий отделом иллюстраций стояли вокруг стола главного в диспозиции, напоминающей захват индейцами сиу почтового поезда, но главный не собирался сдаваться без боя.

— Первая полоса у меня не для такой мерзости. Они отвратительны. Это вмешательство в частную жизнь.

— Но это новость, — выдавил заместитель сквозь стиснутые зубы.