Закат и падение Римской империи

Завоевание Босры, находившейся в четырех днях пути от Дамаска, внушило арабам смелость предпринять осаду древней столицы Сирии. На небольшом расстоянии от городских стен они расположились лагерем среди рощ и фонтанов этой очаровательной местности и со своим обычным предложением или переходить в мусульманскую веру, или уплачивать дань, или сражаться они обратились к мужественному городскому населению, незадолго перед тем получившему подкрепление из пяти тысяч греков. Как при упадке военного искусства, так и при его зарождении сами военачальники нередко делали и принимали вызовы на единоборство; немало копьев было переломлено на равнине Дамаска, и Халид выказал свою личную храбрость при первой вылазке осажденных. После упорной борьбы он одолел и взял в плен одного из христианских военачальников, который по своему мужеству был достойным его соперником. Он тотчас сел на свежего коня, подаренного ему губернатором Пальмиры, и устремился к передовым рядам своей армии. "Отдохните немного, - сказал его друг Дерар, - и позвольте мне заменить вас; ведь вы утомились в борьбе с этой собакой". " О Дерар, - возразил неутомимый сарацин, - мы будем отдыхать в том мире. Кто трудится сегодня, будет отдыхать завтра". С таким же пылом он принял вызов и победил другого бойца, а за то, что двое его пленников не захотели отказаться от своей религии, он с негодованием бросил их головы внутрь города. Исход нескольких генеральных сражений или частных стычек принудил жителей Дамаска сузить сферу их обороны; но посланец, которому они помогли спуститься с городской стены, возвратился с обещанием, что скоро прибудут сильные подкрепления, а их шумные выражения радости сообщили это известие арабам. После непродолжительного совещания арабские генералы решились снять или, верней, приостановить осаду Дамаска до тех пор, пока они не сразятся с армией императора. При отступлении Халид пожелал занять самый опасный пост в арьергарде, но из скромности уступил его Абу Убайду. Однако в минуту опасности он устремился на выручку своему товарищу, которого сильно теснили вышедшие из города шесть тысяч всадников и десять тысяч пехотинцев, и лишь немногие из этих христианских воинов могли рассказать в Дамаске подробности своего поражения. Ввиду важности предстоящей борьбы потребовалось соединение сарацинов, рассеянных по границам Сирии и Палестины, и я приведу содержание одного из циркулярных посланий, адресованного к будущему завоевателю Египта Амру: "Во имя Всемилосердного Бога: от Халида к Амру, здравие и благополучие. Знай, что твои братья-мусульмане предполагают двинуться на Аизнадин, где стоит армия из семидесяти тысяч греков, которые намереваются выступить против нас для того, чтоб своими устами потушить свет Божий; но Бог да сохранит свой свет наперекор неверным. Поэтому, лишь только будет тебе вручено настоящее мое письмо, приходи с теми, кто находится при тебе, в Аизнадин, где ты найдешь нас, если это будет угодно Всевышнему Богу". Это приказание было охотно исполнено, и те сорок пять тысяч мусульман, которые сошлись в один и тот же день в одном и том же месте, приписывали благости Провидения то, что было плодом их деятельности и усердия.