Закат и падение Римской империи

Страстная любовь одного сирийского юноши довершила гибель вышедших из Дамаска изгнанников. Один из знатных горожан, по имени Иона, был помолвлен с одной богатой девушкой; но ее родители отложили свадьбу, и она согласилась бежать с тем, кого выбрало ее сердце. Они подкупили ночную стражу, стоявшую у Кейсанских ворот; шедший впереди любовник был окружен эскадроном арабов; но его восклицание на греческом языке: "Птичка попалась" - дало знать его возлюбленной, что она должна поспешно возвращаться в город. В присутствии Халида и ввиду неминуемой смерти несчастный Иона заявил, что верует во единого Бога и в его апостола Мухаммеда, и впоследствии исполнял обязанности честного и искреннего мусульманина до той минуты, когда погиб смертью мученика. Когда город был взят арабами, он устремился в монастырь, в котором укрылась Евдокия; но она уже позабыла своего возлюбленного, отнеслась к Ионе с презрением, как в вероотступнику, предпочтя свою религию своей родине, а Халид хотя и не был доступен для сострадания, однако из чувства справедливости не хотел силою удерживать в Дамаске ни мужчин, ни женщин. В течение четырех дней полководец был задержан внутри города условиями мирного договора и необходимыми распоряжениями, которых требовало его новое завоевание. Расчет времени и расстояния мог бы заглушить его кровожадные и хищнические влечения, но он внял настояниям Ионы, который уверял, что еще можно догнать измученных беглецов. Халид предпринял преследование во главе четырех тысяч всадников, переодетых христианскими арабами. Они останавливались лишь для того, чтоб совершать в назначенное время молитву, а их проводнику была очень хорошо знакома местность. Следы беглецов долго были вполне ясны; они внезапно исчезли; но сарацинов ободряла уверенность, что караван повернул в сторону к горам и что он скоро попадет в их руки. При переходе через горный хребет Ливана они выносили тяжелые лишения, а неукротимый пыл влюбленного поддерживал и ободрял этих упавших духом ветеранов-фанатиков. От одного из местных поселян они узнали, что император прислал колонии изгнанников приказание, не теряя времени, продвигаться вперед по дороге, которая ведет вдоль морского побережья к Константинополю; он, быть может, опасался, что солдаты и жители Антиохии падут духом, когда увидят этих изгнанников и услышат рассказы об их страданиях. Проводник провел сарацинов по территориям Габалы и Лаодикеи в почтительном расстоянии от городских стен; дождь шел непрерывно, ночь была темная, и только одна гора отделяла их от римской армии, а постоянно заботившийся о безопасности своих солдат Халид шепотом сообщил своему товарищу виденный им зловещий сон. Но с восходом солнца горизонт очистился и арабы увидели палатки беглецов, раскинутые в красивой долине. После небольшого промежутка времени, посвященного отдыху и молитве, Халид разделил свою кавалерию на четыре отряда, из которых первый поручил своему верному Дерару, а над последним сам принял главное начальство. Эти отряды устремились один вслед за другим на беспорядочное сборище людей, которые были плохо вооружены и изнемогали от скорби и от усталости. Арабы наслаждались уверенностью, что от лезвия их палашей не спасся ни один из христиан мужского или женского пола, за исключением одного пленника, который был помилован и получил свободу. Вывезенное из Дамаска золото и серебро было разбросано по всему лагерю, и арабы нашли там триста вьюков шелковых тканей, которых было бы достаточно для того, чтоб одеть целую армию полунагих варваров. Среди общей суматохи Иона искал и нашел ту, которая была целью его преследования; но этот последний акт вероломства усилил ненависть Евдокии, и в то время, как она сопротивлялась его ненавистным ласкам, она вонзила меч в свое сердце. Другая женщина, вдова Фомы, и действительная или мнимая дочь Ираклия, - была пощажена и отпущена без уплаты выкупа; но великодушие Халида проистекало из презрения, и этот высокомерный сарацин оскорбил величие Цезарей дерзким вызовом на бой. Халид проник внутрь римской провинции с лишком на сто пятьдесят миль; он возвратился в Дамаск так же секретно и так же быстро, как оттуда вышел. При вступлении на престол Омара Меч Божий был устранен от военного командования, но порицавший опрометчивость его предприятия халиф был вынужден похвалить его за энергию и искусство, с которыми это предприятие было доведено до конца.