Закат и падение Римской империи

Несмотря на эту измену, венецианцы энергически настаивали на скорейшем выступлении флота и армии, прикрывая заботливостью о царственном юноше свое основательное недоброжелательство к его нации и к его семейству. Они были оскорблены предпочтением, которое было незадолго перед тем оказано их сопернице по торговле Пизе; им хотелось свести старые счеты с византийским двором и отмстить за старые обиды, а сам Дандоло, быть может, не опровергал народной молвы, что он был лишен зрения императором Мануилом, вероломно нарушившим неприкосновенность посла. В течение многих столетий на Адриатическом море не появлялось такого громадного флота; этот флот состоял из ста двадцати плоскодонных судов (palandres) для перевозки лошадей, из двухсот сорока транспортных судов, наполненных людьми и складами оружия, из семидесяти таких же судов, наполненных съестными припасами, и из пятидесяти галер, вполне готовых вступить в бой с неприятелем. Ветер дул попутный, небо было ясно, а море спокойно, и все взоры были с удивлением и восторгом устремлены на эту пышную выставку военного и морского могущества. Щиты, служившие для рыцарей и оруженосцев и украшением, и средством обороны, были расставлены в ряд по обеим сторонам кораблей; знамена различных наций и знатных семейств развевались у кормы; нашу новейшую артиллерию заменяли триста военных машин, метавших камни и стрелы; музыка разгоняла скуку утомительного плавания, а бодрость искателей приключения поддерживалась взаимными уверениями, что сорока тысяч христианских героев было бы достаточно для завоевания целого мира. Флот отплыл из Венеции и из Зары под руководством искусных и опытных венецианских кормчих; в Дураццо союзники впервые высадились на территорию, принадлежавшую греческой империи; они остановились для отдыха у острова Корфу и затем, благополучно обогнув опасный Малейский мыс, составляющий южную оконечность Пелопоннеса или Морей, они сходили на сушу на островах Негропонт и Андросе и наконец бросили якорь подле Абидоса у азиатских берегов Геллеспонта. Эти прелюдии завоевания совершились без труда и без кровопролития. Жившие в провинциях греки не отличались ни патриотизмом, ни мужеством; они преклонились перед непреодолимой силой, а присутствие законного наследника престола могло служить оправданием для их покорности, за которую они были награждены воздержанностью и дисциплиной латинов. При переезде через Геллеспонт незначительная ширина этого пролива стеснила движения громадного флота, а от его бесчисленных парусов было не видно поверхности вод. Суда снова вышли на простор, вступив в Пропонтиду, и плыли по этим спокойным водам, пока не достигли европейского берега подле аббатства Сан-Стефана, находящегося в трех милях к западу от Константинополя. Осторожный дож убедил крестоносцев не расходиться в разные стороны по многолюдной и враждебной стране, а так как их съестные припасы истощились, то было решено воспользоваться эпохой жатвы и возобновить запасы на плодородных островах Пропонтиды. Они отплыли с этим намерением, но сильная буря и их собственное нетерпение увлекли их в восточном направлении и они прошли так близко от берега и от города, что корабли и городской вал обменялись несколькими выстрелами из машин, метавших камни и стрелы. Плывя мимо Константинополя, они с восторгом любовались столицей востока, которая с высоты своих семи холмов господствовала над континентами европейским и азиатским и показалась им достойной названия столицы всего мира. Верхушки пятисот великолепных дворцов и церквей золотились от солнечных лучей и отражались на поверхности вод; городские стены были усыпаны солдатами и зрителями, многочисленность которых поразила крестоносцев, еще не имевших никакого понятия о характере этого населения, и сердце каждого затрепетало от страха при мысли, что с самого начала мира еще не было примера, чтоб такая небольшая кучка воинов пускалась на такое предприятие. Но надежда и мужество разогнали этот минутный страх и, по словам маршала Шампани, каждый устремил свои взоры на меч и копье, которые ему скоро придется употребить в дело в этой славной борьбе. Латины бросили якорь перед Халкедоном; на кораблях остались одни матросы; солдаты и лошади были беспрепятственно высажены на сушу и туда же было перенесено все оружие, а среди роскоши одного из императорских дворцов бароны вкусили первые плоды своего успеха. На третий день флот и армия двинулись к азиатскому предместью Константинополя Скутари; отряд из пятисот греческих всадников был застигнут врасплох и разбит восьмьюдесятью французскими рыцарями, а во время девятидневного отдыха лагерь был в избытке снабжен фуражом и съестными припасами.