Закат команданте

– Хочу, чтобы мы вместе противостояли натиску генерала Портера и Билла Апшоу, – произнес Ростоу. – Для успешного противостояния нам нужно разработать план, который удовлетворил бы обоих, чтобы ни тот ни другой не пытались идти обходными путями и дали нам сделать свою работу хорошо.

– Я готов, – просто ответил полковник Робертсон.

– Отлично. С чего начнем?

– До сегодняшнего совещания я успел набросать предварительный проект действий на случай, если совещание дойдет до детальной разработки плана. Как мне кажется, здесь самое главное – подобрать правильных людей. – Полковник Робертсон немного помедлил, затем продолжил: – Откровенность за откровенность, советник Ростоу. Я глубоко уважаю директора Хелмса, считаю его выдающейся личностью в разведделе, но его, как и остальных, сейчас больше всего занимает тема Вьетнама, а господин Уильямс, хоть и является его специальным помощником, сути секретных операций не представляет как тайных тактических военизированных, так и тайных политических. С личным составом Специальной оперативной группы и Группы политических операций он знаком только по досье. Нам же, как я себе представляю, придется совместить задачи этих двух групп и включить в их состав людей, способных отслеживать ситуацию и докладывать о ней в центр. Доверять господину Уильямсу отбор бойцов и агентов я считаю рискованным.

– Зовите меня советник Уолт, – вдруг произнес Ростоу.

– Почту за честь, – ответил полковник, после чего между ними установилось полное взаимопонимание. Вместе они изучили донесение посла США в Боливии Дугласа Гендерсона. Особой ценности донесение не представляло, так как все, о чем в нем шла речь, касалась двух дезертиров, которые достоверно не знали даже численности отряда. Советник Ростоу порадовался, что никто из присутствующих на совещании не пожелал ознакомиться с донесением.

– Что ж, на данный момент информация посла Гендерсона цены не имеет, представители военных ведомств мыслят однобоко, директор Хелмс переложил ответственность за операцию на некомпетентного сотрудника, значит, придется нам взять инициативу в свои руки. Вот что предлагаю я, – начал советник Ростоу, убрав в сторону бесполезные документы. – От партизанского движения в Боливии следует избавиться руками самих боливийцев. Бригада, которую мы пошлем Баррьентосу, подготовит к этой миссии боливийскую армию. Полагаю, проще всего сформировать бригаду из отборных американских солдат, базирующихся в зоне Панамского канала. Так и временных затрат будет меньше, и желание генерала Портера будет удовлетворено, а для выполнения более тонкой работы следует включить в состав бригады бойцов из ваших подразделений. Но самого Гевару следует доставить сюда. В США мы будем полностью контролировать ситуацию и решать, что с ним делать, судить как международного преступника или позволить ему умереть от естественных причин, не имеющих отношения к революционной деятельности. Ваши агенты нужны для того, чтобы информация о пребывании Гевары в Боливии не стала достоянием гласности после уничтожения партизанского движения. Для этого, как вы верно подметили, людей нужно подбирать с особой тщательностью. Это в большей степени касается командира спецподразделения. Вы сказали, что уже прорабатывали этот вопрос. Каковы результаты?

– Армейский состав не наша юрисдикция, советник Уолт, но я навел справки. Тридцатисемилетний Ральф Шелтон кажется подходящей кандидатурой. Он опытный солдат, который прошел путь от рядового до майора. Воевал в Корее, был дважды ранен, героически перенес ранения и был награжден Серебряной звездой. Его уважают бойцы, для которых Паппи, такое прозвище дали майору, является непререкаемым авторитетом. К тому же Паппи имеет опыт военных действий в Доминиканской Республике. Это дает основание полагать, что приобретенный там опыт поможет ему и в боливийских джунглях. Сейчас он находится на действительной службе в зоне Панамского канала, что нам, как вы понимаете, на руку.

– Я наведу о нем справки, пообщаюсь с нужными людьми и постараюсь сделать так, чтобы генерал Портер одобрил кандидатуру Паппи Шелтона. Кто следующий, полковник Томас?

Когда речь зашла о секретных агентах ЦРУ, полковнику Робертсону пришлось действовать осмотрительнее. Советник имел допуск к секретным материалам, но определенного характера, секреты ЦРУ в них не входили, и раскрывать перед ним имена агентов значило для полковника допустить утечку информации. Чтобы не подставлять себя, Робертсон не стал называть имен. Он давал характеристику кандидатуре, объяснял, почему считает ее подходящей, а советник либо соглашался, либо отвергал предложенного кандидата.

Наиболее подходящим кандидатом в спецподразделение полковник Робертсон считал кубинца Феликса Родригеса Мендигутия. Он был молод (всего двадцать шесть), горяч и жгуче ненавидел все, что касалось Фиделя Кастро, Эрнесто Че Гевары и коммунистов. Его он предложил первым, дав агенту псевдоним Рамос.