Закат Солнца

Султан Ахмед не смутился, еще на пару секунд задержал на нем взгляд и, повернув голову, спокойно улыбнулся сыну шехзаде Касиму. Он был далеко не такой дурак, каким его считал Саид-паша, и Мехмед-паша это отчетливо понимал. Сейчас он наблюдал за ними, понимая, что они затевают что-то у него за спиной. Он все знал, но делал вид, что ничего не замечает.

Иногда Мехмет-паша задавался вопросом, а кто на самом деле является марионеткой? С виду сильный и могущественный Коркут-паша, бьющий себя кулаком в грудь, или султан Ахмед, который вроде бы и покорялся ему, но при этом незаметно добивался реализации своих приказов, много лет оставался на троне и вполне успешно оберегал семью от нового восстания?

Шехзаде Касим, которому повелитель улыбался, сидел перед ним за отдельным столом и говорил ему о чем-то. За ним же разместились его младший брат – худенький и малокровный мальчик десяти лет шехзаде Хасан и султанзаде Баязид, который пользовался расположением повелителя и был очень дружен с шехзаде Касимом. Они были все равно, что братья, и многим в окружении султана это не нравилось.

Будто бы почувствовав на себе чей-то взгляд, Баязид обернулся и, увидев, что это его отец смотрит на него, широко ему улыбнулся, как это делают дети, еще не познавшие горести и разочарования. Мехмет-паша усмехнулся в ответ и отвлекся, когда услышал вопрос Коркута-паши, обращенный к кому-то позади него:

– Тебя-то, паша, наш Тургут Реис пригласил на свою свадьбу?

Он обращался к Аламуддину-пашу, бейлербею Румелии, который сидел за соседним столиком с самим капуданом-пашой и еще двумя столичными пашами.

– Разве я мог обойти его стороной? – хохотнул сам Тургут Реис. Он всегда много смеялся, но все знали, что не стоит обманываться его весельем. На его счету было много побед, за что он и получил свою должность. – Наш Аламуддин-паша, как и вы, будет почетным гостем на моей свадьбе.

Сам Аламуддин-паша слабо улыбнулся и ничего не сказал. Болтливостью он не отличался, и мало кто знал, что у него на уме. Но всем было известно, что он покровительствует Небахат Султан. Их часто видели, прогуливающихся во дворцовом саду за долгой беседой, но Коркут-паша не воспринимал этот альянс всерьез. И хасеки, и паша в его глазах не представляли угрозы. Что они вдвоем могут сделать против него?

– А кто эта счастливица, избранная вами в жены? – ухмыльнулся Саид-паша, который с удовольствием обсуждал непристойности. – Неужели в вашем доме еще хватает места для новых женщин? Слухи твердят, будто у вас тысяча наложниц.

– Слухи лгут, – отвечал Тургут Реис. – У меня их больше тысячи. Столько, что не помню точного числа. Однако, со всеми ними мне придется вскоре расстаться. Я женюсь на султанше, а известно, каковы правила: я должен довольствоваться ею одной.

– Вот же напасть, – хмыкнул Саид-паша. – Уж не соблазнились ли вы султанской дочкой? Сам не видел, но говорят, что она чудо как хороша.

– Поверю вам на слово. А насчет моей невесты – так и есть, отец ее был султаном. Правда, недолго. Это Махфируз Султан.

Саид-паша озадаченно на него воззрился, а после обернулся на отца, чтобы оценить его реакцию. Коркут-паша слегка прищурился, но усмехаться не перестал и спросил с явным намеком:

– Решили разворошить прошлое? Опасно возвращаться в бурлящий поток, откуда едва выбрался. Может снова потянуть ко дну.

– Как удачно, что я умею плавать, – не растерялся Тургут Реис и поднял свой кубок в воздух. – Выпьем же за мое скорое счастье.

– Надеюсь, вы в самом деле его обретете, – протянул Коркут-паша, схватив кубок со стола и пригубив вина с мрачным лицом.

Султанзаде Исмаил чувствовал себя неловко в обществе взрослых пашей, которые обсуждали неведомые ему политические дела, и он с тоской и любопытством проследил за тем, как шехзаде Касим и султанзаде Баязид прошли по покоям к распахнутым дверям террасы и скрылись за ними.

Ему редко доводилось встречаться с ними, потому влиться в тесную компанию все как-то не удавалось. Правда, его старшая сестра Мерган Султан на семейные ужины всегда приезжала с мужем и сыном, но в такие вечера они с Баязидом никогда не оставались наедине и не могли даже начать приватный разговор. О какой уж дружбе идет речь?

Ему не нравилось быть одному, но почти все свое время он проводил в одиночестве. Отец был вечно занят своими делами, он видел его только вечерами за ужином, мать слишком докучала ему своей заботой и, будучи женщиной недалекой, не могла поддержать разговор, а после совместного ужина они все расходились по своим покоям.