Заказное проклятие

Зоя Викторовна ничего не могла понять. Они не рады? Они огорчены? Может, оттого, что не желают жить с ней под одной крышей?

Да мало ли они чего желают, а чего нет. Поселятся как миленькие. Или она – не Зоя Пастухова.

– Сань, покажи Анюте свои апартаменты. Только вы уж извините, цыплятки, там несколько пыльно. Я на кухню.

Это «цыплятки» их доконало.

Сашка распахнул дверь в конце коридора, и Марианна переступила порог комнаты, в которой он так давно не жил.

Небольшое помещение, обставленное вполне ожидаемо: письменный стол, стул, укрытая вишнево-синим ковром софа, платяной шкаф и две навесные книжные полки. Тумбочка для телевизора, стоявшая возле окна, пустовала, из ее ниши стыдливо выглядывал передней панелью видеомагнитофон «Сони». На полу – однотонный палас песочного цвета.

Над софой – пара боксерских перчаток на гвоздике. Над ними – пришпиленная кнопками к стене большая фотография, на которой без труда в группе подростков в спортивной форме можно было узнать юного Пастухова.

Марианна изучила фотографию и не спеша подошла к полкам. Обе плотно уставлены детективами – в основном классическими, но были и современные. Имелся потрепанный томик Шейнина с его «Записками следователя» и «Испытательный срок» Павла Нилина.

А Пастухов, оказывается, романтик.

Сашка остался у двери, привалившись плечом к косяку.

– Ну вот, – проговорила бодро Путято, усаживаясь на единственный стул. – Все путем, Пастухов. А ты в нас сомневался. Завтра навестишь Зою Викторовну один и принесешь ей починенный будильник. Советую обратиться в мастерскую для ускорения ремонта. А про меня скажешь, что… Придумай, короче, что-нибудь. Или нет, лучше не сразу говори. Недельки через две, так оно правдоподобнее будет.

Сашка злобно усмехнулся.

– Видите ли, Марианна Вадимовна. У меня сейчас такое настроение, что хочется пойти к ней и сказать, что все это – неправда. Наглое вранье! А потом хлопнуть дверью. А вы тут вдвоем можете ворковать и дальше. Сколько заблагорассудится.

Марианна возмущенно распахнула глаза.

– Ну ты, Пастухов, и даешь! – только и успела проговорить она, как в дверь постучали и резкий голос Зои Викторовны произнес:

– Ань, пойдем, поможешь мне к чаю все подготовить.

Сашка глумливо ухмыльнулся, всем видом показывая начальнице, как он догадлив – двум дамам будет о чем покалякать на кухне.

Но терпеть, что кто-то, пусть даже его маман, с которой он только что помирился после многолетнего конфликта, будет распоряжаться его невестой, пусть даже временной и фиктивной, Сашка не станет. Он рявкнул через дверь:

– Марианна у нас в гостях, если ты забыла!

За дверью воцарилась тишина. Потом Зоя Викторовна проговорила спокойным тоном:

– Мне кое-что Ане нужно показать. Выйди на минутку, девочка.

Марианна с улыбкой пожала плечами и поднялась со стула.

Саша угрюмо посторонился, давая ей возможность покинуть комнату, а сам двумя шагами прошел к софе, на которой и разлегся, закинув руки за голову и водрузив ноги на дальний подлокотник.

– Вот, гляди, – приступила к показу «свекровь», отворяя дверцу серванта. – Здесь у нас сервиз чайный, парадный. На той полке – столовый, на шесть персон. В выдвижном ящике – приборы мельхиоровые, тоже на шесть человек. Хотела серебро прикупить, да, знаешь, как-то куражу не было, вот денег и не накопила.

Марианна стояла рядом и молча кивала, чувствуя себя грязной обманщицей, прав Пастухов.

– Здесь постельное белье, – перейдя к двустворчатому шкафу, продолжила обзор Сашкина мамаша. – Вот тут – два новых комплекта. Снизу подушки запасные. И вот еще что хотела тебе показать…

Она, кряхтя, наклонилась к нижней полке и извлекла оттуда объемный пакет, завернутый в старую наволочку.

– Тут два детских одеяла. Одно из верблюжьей шерсти, второе – фланель. Вещи хорошие, Санькины еще, как знала – не отдавала. Сейчас в конверты детишек засовывают, как будто вещь какую. А нужно в одеяльце. Чтобы самой спеленать и укутать. Научу, если не умеешь.

Щеки пылали. Смотреть на Сашкину мать сил не было никаких.

Почувствовав неладное, Зоя Викторовна пристально на нее взглянула и, подбоченясь, спросила:

– Ты, вообще-то, Саню моего любишь?

Как ударила под дых.

Сердце скакнуло. Защипало в глазах.

Помедлив, она кивнула.

– Не расслышала! – громыхала «свекровь». – Так любишь ты Александра или в девках засиделась?

– Люблю, – еле слышно произнесла Марьяна.

Слезы вырвались наружу, и с этим ничего нельзя было сделать.

Она крепко зажмурилась, прикрыла рот ладонью, зажала пальцами нос, усмиряя надвигающееся рыдание.

«Люблю. Я его люблю, – рыдала внутри себя Марьяна. – И с этим тоже ничего не поделаешь».

Зоя Викторовна порывисто схватила ее за плечи и прижала к себе, и они немножко поплакали вместе. И что-то бессвязно говорили друг другу, что именно – Марианна потом вспомнить точно не смогла, но что-то очень хорошее.