Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Несмотря на то что не все было столь идилличным, результаты явно свидетельствовали, что широкомасштабные меры по разделу земли, домашнего скота и сельскохозяйственного оборудования (даже там, где их продолжали использовать сообща), отмена обязательных трудовых норм и разрешение сельского самоуправления, даже в ограниченной форме, были действенными факторами, привлекавшими крестьянство на сторону немцев. Конечно, в тех районах, где немецкий контроль был минимальным – в отдельно стоявших деревнях далеко от шоссейных и железных дорог, на границах контролируемой партизанами территории или в районах местного самоуправления кубанских казаков и бригады Каминского[59] – колхозная система была полностью упразднена, что положительным образом сказалось на настроении местного населения.

Кнут и пряник

Проводившаяся реформа ухудшила материальное положение крестьянства и привела к падению поддержки немцев среди сельских жителей. Продолжение войны означало ужесточение немецкой политики в отношении крестьян: постоянно повышались квоты на поставку сельскохозяйственной продукции и, что было тяжелее всего, все чаще немцы прибегали к практике принудительной трудовой повинности. Гитлер лично распорядился привлечь к работе в рейхе, в промышленности, на шахтах и в сельском хозяйстве миллионы работоспособных мужчин и женщин с Востока. Новая политика вызвала ожесточение и страх среди крестьянства, а молодежь заставила уйти в ряды партизан, что было для нее единственным средством избежать депортации в Германию. С другой стороны, это резко сокращало количество рабочих рук в деревнях, лишая сельское хозяйство наиболее квалифицированной рабочей силы. Административные органы и различные хозяйственные ведомства не хотели, естественно, падения сельскохозяйственного производства. Однако так и не была решена проблема выделения приоритетов в распределении рабочей силы. К середине зимы 1942/43 г. недостаток рабочих рук на Востоке был настолько острым, что любая трудовая повинность могла нанести непоправимый урон сельскохозяйственному производству. Обсуждая эту проблему с военной администрацией, Розенберг признал наличие «трудностей, которые автоматически появляются при выполнении фундаментальных требований рейха». Все сильнее расходились друг с другом задачи максимально большей поставки рабочей силы в Германию и наиболее эффективного использования рабочей силы на местах.

На практике программа принудительного трудового набора продолжала выполняться, несмотря на протесты администрации и агрономов. Сельское хозяйство Востока и так уже испытывало дефицит рабочей силы, и те крестьяне, что еще оставались, были запуганы и озлоблены продолжавшейся отправкой их собратьев в рейх.

В то же самое время требования экономии продовольствия в Германии принуждали Гитлера «выжимать из Востока» как можно больше ресурсов. Геббельс, начавший смотреть на вещи более реалистично после первого зимнего кризиса, заметил весной 1942 г., что «фюрер сделал все возможное, чтобы избежать урезания пищевого рациона в Германии. Даже сейчас он делает все возможное, чтобы обеспечить большие поставки продовольствия, особенно с Украины». Но затем Геббельс добавил: «Я не разделяю оптимизм фюрера, что нам удастся в обозримом будущем добиться значительных поставок с Украины. У нас нет рабочих рук, надлежащей организации и особенно транспорта…» Однако Гитлер продолжал выдвигать новые планы. Если будет необходимо, он «заберет последнюю корову с Украины, чтобы не позволить своей стране голодать». С возмущением фюрер отмахивался от всех тех, кто призывал не смотреть с излишним оптимизмом на поставки добавочной продукции с Востока. Подобно ему Геринг также утверждал, что «немецкий народ питается явно недостаточно», и придерживался мнения, как и в первые месяцы кампании, что «на каждой оккупированной территории народ объедается, в то время как наши люди голодают. Немецкие чиновники были посланы на Восток, Бог свидетель, не для того, чтобы заботиться о благополучии вверенного им населения, но чтобы получить там максимум возможных ресурсов для выживания немецкого народа». Неудивительно, что постоянно растущие поставки продовольствия с оккупированных восточных территорий в Германию еще больше увеличили пропасть между правителями и подданными и обесценили все положительные стороны аграрного «нового порядка».

Для многих критиков реформы это отчуждение было неизбежным следствием неадекватного немецкого подхода к проблеме советского сельского хозяйства. Провозглашение аграрного декрета не заставило замолчать критиков. В то время как Кох и его подчиненные продолжали саботировать умеренную «реформу», эти критики выступали за более широкие и быстрые преобразования, и не только по причине их целесообразности. Так, профессор Ханс Юрген Серафим утверждал, что «необходимо осуществить передачу земли таким образом, чтобы убедить крестьянство, что Германия действительно желает перемен, и это не останется просто обещанием на будущее».