Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Как и в сельском хозяйстве, вопрос возвращения собственности местному населению едва ли рассматривался в Берлине, когда началось вторжение. В спорах о дальнейшей судьбе собственности коренное население было поставлено в положение едва ли не последнего претендента. Сначала Розенберг провозгласил основным принципом, а затем Бройтигам представил его в качестве квазиюридического аргумента, что оккупационная власть согласно международному законодательству имеет право «распоряжаться» государственной собственностью, которую она захватила. В свете этого решения было официально принято понятие «особой собственности» [Sonderver-mogen], в которую включалась «вся собственность СССР, всех его государств, общественных объединений и трестов», которая была конфискована по приказу военного командования. Рейхскомиссары под управлением министерства оккупированных восточных территорий имели право решать, кому отходит собственность в каждом конкретном случае, консультируясь с управлением четырехлетнего плана развития, когда вносились какие-либо важные изменения. Претенденты на собственность были немцами; к ним не принадлежали русские – в этом была суть проводимой политики.

Нацистское руководство не дало ясный ответ на простой вопрос даже в самом рейхе: чему отдать предпочтение – государственным или частным предприятиям. Государственный контроль был непременным условием тоталитарной экономики. И все же государственные и частные предприятия существовали бок о бок в нацистской Германии. Внутри самой партии были два совершенно разных подхода, которые отчасти находили выражение в спорах о реприватизации на Востоке. Существовало «революционное» крыло сторонников антикапитализма и этатизма, которому противостояли представители немецкого бизнеса, защищавшие интересы частных собственников. Такие предприятия, как химический концерн «И.Г. Фарбениндустри», были, естественно, заинтересованы в расширении своего влияния на Восток, в приобретении новых источников сырья и дешевой рабочей силы, в завоевании новых рынков. В то же время нацисты ревниво относились к любым посягательствам на свою власть, рассматривая частный бизнес как откровенное вмешательство в дела государства с целью обогащения «за счет жертв, приносимых во имя Германии».

В Берлине месяцами шло обсуждение альтернативных планов, пока им не был подведен окончательный итог в исследовании, проведенном Трудовым фронтом Р. Лея, в котором содержались следующие заключения.

Осуществляемая частными капиталистическими компаниями в квазимонопольных условиях колониальная эксплуатация приведет, во-первых, к несправедливому распределению доходов среди представителей господствующей нации. Во-вторых, возможно возродить частные предприятия на Востоке при сохранении действенного немецкого контроля при помощи зарплат и регулирования цен. На практике это положение выполнить было очень сложно. В-третьих, частная собственность допускалась в некоторых отраслях экономики, таких как кустарный промысел и сельское хозяйство. В любом случае Германии придется осуществлять строгий контроль над внешней торговлей и поддерживать покупательную способность населения на низком уровне при помощи налогообложения, с тем чтобы рейх мог покупать дополнительные продукты. В-четвертых, вместо того чтобы уступать инициативу частным немецким компаниям, государство должно взять в свои руки эксплуатацию ресурсов колонии, став монополистом в некоторых основных отраслях. Местная рабочая сила получит то вознаграждение, которое сочтет нужным предоставить ей германский рейх, вся же местная продукция предназначалась для немецкого народа, цены на которую должны устанавливаться в силу экономической и политической целесообразности.

Иной подход был у Бройтигама, который занимался вопросами реприватизации в министерстве Розенберга. Как и многие официальные представители, которые делали публичные заявления по данной теме, он начал с утверждения, что «в принципе» национал-социализм поддерживает частное предпринимательство. С другой стороны, утверждал он, вспоминая советскую национализацию, оно было невозможно по политическим, административным и экономическим причинам. Новый порядок должен, вполне очевидно, соответствовать «немецким интересам»; реприватизация оставалась конечной целью, но ее проведение следовало приостановить или проводить медленно. Соответственно директивам необходимо было проводить «преобразования постепенно, шаг за шагом». Дополнительными аргументами для временной приостановки реприватизации были планы предоставления собственности в первую очередь немецким военнослужащим на Востоке в качестве вознаграждения, а также нехватка управляющих и чиновников.