Захват Неаполя. Скала Роз

Беатрис незаметно перевела разговор о графе Шарле. Ги даже не заметил этого мимолетного перевода разговора и практически сразу же поддался на уловку девушки, рассказав о детстве и юношестве графа, об их играх, забавах и той наивной детской клятве, данной когда-то под старым грушевым деревом.

– Господи, так это вы синьор «Груша», о котором столько пересудов по всей Италии и чьим именем пугают детишек гибеллинские женщины!.. – притворно удивилась она, всплеснув руками. – Право, а я бы никогда и не подумала…

Ги растерялся, удивленно посмотрел на нее и произнес:

– Неужели, синьорина Беатрис, я такой плохой и страшный, что мною стали пугать невинных детей?..

– Нет-нет, синьор Ги! – Беатрис так восхитительно улыбнулась и провела рукой по своим роскошным волосам, что у рыцаря снова прихватило сердце. – Вы, наоборот, такой милый, добрый и стеснительный. Просто душка!..

Она, как бы случайно, коснулась своими нежными пальчиками его руки. По телу рыцаря прошел мощный импульс.

– Уф-ф-ф, – ответил он, выпуская из груди воздух, – а то я подумал, что все – конец…

– Отчего же, мессир Ги! – Она запрокинула голову назад и заразительно засмеялась. – Можно, я стану вас называть «мессир»? Так же вам более приятно, чем «синьор»? Да?

– Вы имеете полное право называть меня так, как заблагорассудится… – ответил ей рыцарь.

– Тогда, в знак нашего примирения и случайного знакомства, – она снова насквозь пронзила его своим обжигающим взглядом, что Ги невольно поежился. В нем было столько страсти, огня и еще чего-то трудно уловимого, чему невозможно сопротивляться. От чего нет спасения, кроме как взять, да и броситься сломя голову в этот безумный водоворот, входом в который являлись глаза девушки. – Можно, мессир Ги, я что-нибудь спою вам?..

– Но, синьорина, у меня нет менестрелей, чтобы озвучить музыкой ваш прекрасный голос…

– Я привыкла сама подыгрывать себе. – Беатрис встала и, подойдя к большому шкафу, открыла створку и вынула небольшую лютню. – А вот и музыка.

Она снова присела рядом с ним, закинула ногу на ногу, что удобнее удерживать лютню, и, наклонившись к нему грудью, запела…

Нежный голос Беатрис в сочетании с прекрасными словами сирвенты и вкрадчивой мелодией заполнил голову рыцаря, его взгляд, соприкоснувшись с ее жгучими глазами, погрузился в их безбрежность, растворяясь в неге блаженства и наслаждения.

Беатрис как-то совершенно случайно подалась вперед и коснулась лютней груди рыцаря.

– Ой, я, кажется, заигралась. – Она мило улыбнулась, но в ее взгляде было непередаваемое желание.

Она прервала песню и, отложив лютню в сторону, произнесла:

– Ой, мессир, посмотрите! Какая красивая луна!..

Она встала и подошла к окну башни, откуда была прекрасно видна молодая луна. Серебристый отблеск ночного светила причудливо и романтично, словно это был пейзаж сказки, освещал окрестности, самым невероятным и удивительнейшим образом прорисовывая деревья, холмы, строения и реку, текущую возле самых стен замка, превратив ее в искрящуюся извилистую ленту-змею.

Она распахнула витражное окно, и комната наполнилась свежестью ночной прохлады. Легкий сквознячок немного приободрил Ги де Леви, освежая сознание и напрочь стирая в нем все, кроме прекрасной Беатрис, чей точеный силуэт так завлекающее вырисовывался на фоне темного окна. Она повернулась, искорки лунного сияния, отразившись в ее прекрасных волнистых волосах, осветили голову Беатрис, словно ореол.

– Теперь я поняла, что значили слова о «стреле любви»… – Беатрис, не отрывая взгляда, смотрела в глаза Ги.

– Я уже давно это понял… – сам того не понимая, ответил он и рукой обнял девушку за талию. – С момента, как услышал твой нежный голос в дормезе…

– Ах, оставьте, мессир! – Беатрис притворно сопротивлялась, но делала это так, что рыцарю хотелось еще крепче и сильнее прижать нежную фигурку девушки к себе. – Мне матушка говорила, что все вы – мужчины одинаковы!..

Она заразительно засмеялась. Ее зовущие коралловые губки находились возле лица рыцаря. Смех, задорный, хулиганский и немного смущенный, заставил его плюнуть на все предрассудки и, оставив условности, приникнуть к ним долгим и страстным поцелуем.

Беатрис попыталась высвободиться из его объятий, но делала это нарочито вяло и, устав бороться, обняла его за шею рукой и ответила поцелуем, полным страсти, желания и наслаждения. Ее нежный язычок скользил по его рту, мягкие, словно воздушные губы девушки расслабились и, отдавшись вожделению, соприкасались с губами Ги де Леви.

– Охальник какой… – простонала она, слегка запрокидывая голову назад. Ги поцеловал ее в шею, почувствовав губами пульсирование жилки под ее прелестной и нежной кожей. Беатрис обвила руками плечи рыцаря и уселась на его колени, нежно шепнув на ушко. – А я ведь поняла, что нравлюсь тебе… – он посмотрел на нее, но ничего не ответил, лишь снова стал нежно целовать ее шею и ушко. Она слабо стонала и подрагивала, реагируя на каждое прикосновение. – Моя попа поняла это, когда я сидела у тебя на коленях…

Ги покраснел и опустил глаза.