Заклеймённый

— Нет, нет и нет юная леди! — С напускной суровостью Беверли погрозила пальцем сестре. — Чего бы я точно не хотела, так это того, чтобы моя маленькая Корти убегала от смертоносных существ и подвергала себя какой-либо опасности.

— Но это же так романтично! Мистер Баркли все время спасает тебя и вы убегаете в ночь, оставляя врагов с носом! — Мечтательно сказала девочка, поднимая глаза к потолку и складывая ладошки на груди, у самого сердца.

— Поверь мне, в этом вовсе нет ничего романтичного, это раз. Сам мистер Баркли совсем не романтичный, это два. Я почти замужем, это три! — Беверли возмущенно перечислила все аргументы, стараясь не смотреть на сестру.

— Не верю ни одному твоему слову! — Засмеялась Кортни и еще больше повеселела, когда Беверли швырнула в нее подушку. — Жаль, что я не видела Сайруса Баркли, о котором в этом городе ходят легенды.

— Не верь всему, что говорят! — Фыркнула Беверли, представляя какие именно легенды ходят о ее самодовольном знакомом. — Я рада, что ты его не видела!

— Говорят, он красив! — Кортни медленно приближалась к сестре, прижимая подушку к груди.

— Ничего подобного. — Фыркнула девушка. — Самая обычная внешность, даже не запоминающаяся.

— Говорят, он добрый!

— Подхалим, только и всего.

— Смелый!

— Очень любит выставляться!

— Любимец женщин!

— Бабник!

— Веселый!

— Самовлюбленный индюк, несерьезный и безответственный! — Беверли отобрала у сестры подушку и забралась в кровать. — Хватит уже говорить о нем, давай спать.

Кортни засмеялась, сверля сестру недоверчивым взглядом. Беверли часто думала, что эта девочка слишком развита для своих лет и сейчас это не казалось ей хорошим качеством. Девочка тоже забралась под одеяло и сладко потянулась.

— А знаешь, о чем я еще подумала? — Сказала Кортни, закутываясь плотнее.

— О чем же? — Несмотря на то, что Беверли спала довольно долго сегодня, ее очень быстро сморило и последние слова сестры донеслись уже до ускользающего в сон сознания.

— А аргумент, что ты почти жена Роя Левенсви — ты привела последним!

Следующие несколько дней прошли в работе. Девушка была особенно молчаливой и старалась не говорить ничего лишнего. Однажды мистер Мортимер поделился с ней своими размышлениями о том, что дело, которым они заняты уже довольно давно, наконец, сдвинулось с мертвой точки. Теперь они знали, где именно находится подставка для сокола. Местонахождение второй части магической броши мистер Мортимер ей не открыл, сославшись на то, что им еще следует обдумать, как именно добыть ее. Будучи немного рассеянной и подавленной, Беверли не настаивала.

В один из дней она поймала на себе внимательный взгляд мага и внезапно вспомнила о том, что совсем недавно бесцеремонно вломилась в его комнату. За всеми последующими событиями, она напрочь забыла об этом и теперь гадала, понял ли мистер Мортимер, что это была она и сердится ли он на нее. Однако маг никак не помогал ей раскрыть эту тайну. Порой он просто смотрел на нее, выворачивающим на изнанку душу, взглядом, но ничего не говорил. В эти дни он чаще бывал в лавке, похоже, всеми посторонними делами сейчас занимался Сайрус.

Маг сдержал свое слово и больше не просил девушку как-либо помогать им. Бывали минуты, когда Беверли жалела об этом. Несмотря на всю опасность и возможно безрассудство, случившегося с ней, девушка поняла, что ей не хватает этих ощущений. В ее голове боролись рассудительное благоразумие и жажда новых приключений.

Иногда, Беверли на несколько минут глубоко погружалась в размышления о том, каким образом мистер Мортимер связан с принцем Филиппом и его другом Амиром. Она думала о тайнах, который скрывал маг и том, хочет ли разгадать их. За последние месяцы ее жизнь стала настолько запутанной и непредсказуемой, какой не была прежде, но она все же тосковала по ней. Возможно, если бы не ее предстоящий брак с Роем, то она радовалась бы и тихому существованию подле родителей и сестры, но чем ближе становился этот день, тем ужаснее он виделся ей.

Беверли все чаще гнала от себя, постоянно всплывающие в памяти, черты лица Сайруса, пугаясь их и в то же время желая. Она совсем измучилась от постоянной борьбы с самой собой, стараясь как можно доходчивее объяснить, своему не желавшему слушаться сердцу, почему думать о Сайрусе плохо.

«Думать о постороннем мужчине, будучи почти замужем — аморально, бесстыдно и подло!»

«Думать о Сайрусе в принципе — глупо и безнадежно!»

«Он самый ненадежный, самый самовлюбленный, самый несносный, самый упрямый и самый нахальный человек из всех, что она знала».

«Думать о человеке, который не ценит, не уважает и не прислушивается к ней, просто нелепо!»