Заклеймённый

– Как? Как можно воскресить мертвого? Ну, кроме магического свитка, сотканного из темной магии, – удивилась девушка. Она, на самом деле, не так уж много знала о магии. Даже проработав в лавке мистера Мортимера несколько месяцев, мир магии остался для нее под едва откинутой завесой.

– А я и не умер, – пожал плечами Сайрус. – Монстр вонзил клинок мне в грудь, но не в сердце. Я был еще жив, когда Лукас рассек спину чудовища моим кнутом.

– Но как Нут откликнулся на зов человека?

– Мой кнут когда-то принадлежал отцу. Самида хранила его как память о нем, – взгляд мужчины снова стал печальным. – Прежде чем отправить меня в Кармифол она отдала его мне и сказала, что мой отец почитал магию Нута. Она велела мне больше узнать о нем. Во дворце мне были доступны все магические писания и опытные маги. Вместе с одним из учителей и Филиппом мы выясняли его природу. Оказалось, этот кнут принадлежал моей семье долгие века. По линии отца, само собой. Мортимер Холонар получил его от своего отца, а его отец от своего отца…, ну, и так далее.

– Твой отец был знаменит?

– В определенных кругах, да, – пояснил мужчина, чье лицо уже грелось под смелыми лучами солнца. – Он не из Кармифола, но часто бывал в Салсоре, поэтому маги слышали о нем и моей семье. Кнут был создан моими предками и несет в себе всю силу рода Холонар. Он послушно сливается со своим хозяином и подчиняется будто живой. Порою мне не нужны слова, чтобы заставить его сделать что-либо. Мы прочли в книгах, что я могу позволить ему слушать человека и первым на ком я попробовал это – был Филипп. Затем Лукас, который всего раз воспользовался этим даром. И то по необходимости. Он всегда говорил, что каждому свое, что человеку – смертное оружие, а магу – заколдованное, – Сайрус усмехнулся. – Но у меня есть предположение, что он просто боится его.

– Это похоже на него. Однако Лукас ни за что не признает этого, – Беверли улыбнулась и обвила руками талию мужчины, прижимаясь лицом к его спине.

– Он так же упрям, как и ты, моя маленькая леди, – девушка прикрыла глаза, услышав теплые слова, о которых так мечтала с тех пор, как думала, что он мертв.

– Ты знаешь, что это обращение ужасно раздражало меня? – спросила она.

– О, да, и нужно быть слепым, чтобы не заметить этого, – мужчина развернулся и поместил девушку в свои надежные объятия. – Но теперь, похоже, оно тебе даже нравится.

– Называй меня, как только душе угодно, только не пугай так больше. Я не вынесу еще одной такой картины в голове. Твоя смерть…

– Я понял, Беверли, – руки Сайруса крепче обняли ее, и она с удовольствием вдохнула запах любимого мужчины. – Не забывай, что и я видел тебя на пороге смерти. Я знаю, что это за страх.

– Почему тебе было страшно? – спросила она, желая услышать те самые слова, что произнесла сама не так давно.

– Я не смог бы жить дальше без тебя, – сказал он, и девушка разочарованно вздохнула.

– Почему? – настойчиво повторила она.

– Потому что тяжело нести ответственность за чью – то смерть, – ответил мужчина. Беверли резко отстранилась, недовольно фыркнув.

– Нести ответственность за чью-то смерть? И всего-то?

– Ты даже не представляешь, какой это груз, – Сайрус говорил очень серьезно, и Беверли, вдруг, обдало холодом.

А что если она ошиблась? Что если его чувства ограничиваются дружбой? Может она дорога ему, как соратница? Что если то, что она принимала за любовь – всего лишь теплая привязанность? Сердце ее испуганно забилось чаще. Она никогда еще не чувствовала себя настолько глупой. Девушка сделала несколько шагов назад.

– Нет, нет, нет, – сказал Сайрус, выставляя руки вперед. – Я знаю, что ты задумала…

Беверли отрицательно покачала головой, и сделал еще шаг, а потом пустилась бежать.

– Как всегда, – услышала она вдогонку усталый голос.

– Беверли, тебе не убежать от меня! – этот шепот она услышала прямо у себя в голове. А он так может?

Она бежала по ступенькам вниз, желая исчезнуть из этой башни и больше не ощущать себя такой уязвленной. Но, как и обещал, Сайрус не позволил ей этого. Голубой вихрь промчался мимо, растрепав и без того колышущиеся от бега волосы, а потом Беверли врезалась в грудь Сайруса. Мужчина взял ее за руки и прижал своим телом к стене.

– Я знаю, чего ты хочешь, Беверли, – мягко прошептал он. – Я вижу твои страхи в чудесных и таких чувственных серых глазах. Я чувствую, как бьется твое сердечко. Так, словно его обманули. От меня не укрылся стыд, проявившийся румянцем на щеках, и обида под опущенными ресницами.

Беверли ужасала и сводила с ума такая близость. Его запах, его голос, стук сердца и руки, опаляющие кожу. Она не могла ясно мыслить, не могла злиться или продолжать обижаться. Только его глаза, только он сам и больше ничего не нужно.

– Я знаю, чего ты ждешь, – улыбнулся Сайрус. – Но тебе не нужны слова, чтобы знать, что мое сердце отвечает на твою любовь. Посмотри на меня. Посмотри не глазами, но сердцем. Услышь мой голос и ощути скорость несущейся по венам крови. Загляни в мою душу, которую пленила. И ты увидишь, что моя жизнь принадлежит тебе, а сердце только в твоих руках.