Заклятие. Истории о магах

– Вот! Наконец я правильные слова услышал! Вы ведь тоже хотите меня изничтожить просто за то, что я есть. Ох, какие битвы кипели здесь когда-то! Я уже ласкался мыслью, как буду выжигать ваши города и села, рощи и чащи, поля и луга. Я бы не оставил ничего, кроме пепла, но вдруг оказалось, что я заперт. Мост, прежде соединявший враждебные царства, стал непроходим. Я еще мог что-то видеть, как-то влиять, но явить полную мощь не мог. Кто знал, что, умирая, ваши воины возводят непреодолимую стену? Но я поклялся, что разобью ее и пройду. Я двинулся по вашему пути, создал великих бойцов, могучих сыновей, но ни один из них не смог преодолеть преграду. Каждый погибший с вашей стороны укреплял стену, и пробить отсюда ее невозможно. Действовать надо от вас. Для этого мне пришлось изучить ваш мир. Я так и не понял, что такое самопожертвование, честность, верность и нежность, но я их изучил. Ты знаешь, в чем разница между храбростью и бесстрашием? А я знаю. У меня было много пленников, которых можно потрошить, и я изучил вас как следует.

– Мой отец у тебя? – перебил Иван.

– Надо же, вспомнил. Что тебе за дело до отца, если ты ни разу его не видел? Туточки он, туточки. Живехонек или мертвехонек – я в этом не разбираюсь.

– Ты думаешь, после такого я смогу тебя пощадить?

– Что ты, как можно… Я тебя щадить не стану, и ты меня не щади. Так будет справедливо – я правильно понимаю?

– Может, хватит языком трепать? Ежели ты и вправду бесстрашен, выходи на битву.

– Погоди, не лезь поперек батьки в пекло. Я еще главного не сказал. Я не просто изучил ваши особенности – я их использовал. В своего младшего сына я не стал вкладывать ни колдовской мощи, ни особой силы, ни даже рабской покорности моей воле. Но я напихал в него побольше честности, сострадания и прочей ерунды, что так ценится у вас. И случилось неизбежное – ты родился там! Ну что, теперь ты понял, к чему я клоню? Отец, о котором ты спрашивал, – это я! А жив я или мертв – судить не мне. Я позаботился, чтобы ты стал хорошим человеком, как это понимают люди: добрым и трудолюбивым. Только такой может пройти всех трех ведьм и добыть ключ. В руки того, кто служит мне, меч-кладенец не дастся.

– Вот ты и соврал, – с облегчением сказал Иван. – Ведьм было только две.

– Ты не только добр, но и глуп. Я полагал, что уж до трех ты считать умеешь. Ну-ка припомни, сколько колдуний видел ты в своей жизни.

– Бабушку не замай! – хрипло произнес Иван.

– Какая она тебе бабушка? Ты Иван Безродный, у тебя ни матушки, ни бабушки нет и вовек не бывало. Нянька она, кормилица, но не бабушка.

– Ничего ты в человеческом сердце не понимаешь. Бабушка – это та, что тебя во младенчестве нянькала.

– Мне и не надо понимать. Главное, что ты сюда пришел и проход открыл. Я и безо всякого понимания любую твою мысль насквозь проницаю. Ты сейчас ждешь, что я воскликну: «Сынок! Наконец ты пришел! Становись во главе моей армии, веди ее на людские города!» А ты гордо откажешься. Так вот, ничего я тебе не предложу. Я же знаю, что на предательство ты не способен и в чужой стан не переметнешься. Ты изготовлен на один раз, свое предназначение уже выполнил и больше не нужен. Так-то, сынок. Я тебя породил, теперь осталось тебя убить.

– Это мы еще посмотрим, – Иван усмехнулся, глядя в разговорчивую пустоту. – У нас, людей, есть былина о непобедимом богатыре Илье Муромце. И знаешь, как с ним татарове управились? Украли у Ильи сына, вырастили, выкормили, как своего татарина, и он отца в бою порешил. А меня не украли, ты сам меня в люди отдал. Не боишься, что тебя та же судьба ожидает?

– Знаю эту сказочку, – сидящий покивал и замер в прежней неподвижности. – Но одного ты не учел. У Ильи сын был единственный, вся сила ему завещана, а ты у меня младший сын, поскребышек. И не тебе ратиться с сотней старших братьев. Смотри, Ваня!

Туманный полог раздернулся, Иван увидел войско своего отца. Были там великаны в стальных шлемах, пронзавших облака, многоглавые драконы, пышущие огнем и ядом, железные карлы с медной бородой, пауки размером с дом, нетерпеливо перебирающие цепкими лапами, еще кто-то, один другого страшней и опаснее.

– Дети мои! – голос повелителя звучал с небес, а внизу и впрямь сидела пустая кукла. – Открылись ворота в мерзкий мир людей. Теперь только дурачок с мечом стоит на нашем пути.

Рев сотни нечеловеческих глоток был ответом. Иван вздохнул и перехватил меч поудобнее.

«Кто умирает на Калиновом мосту, ложится в основание стены, – вспомнил он. – Значит, нельзя ни отступить, ни идти вперед. Буду стоять здесь».

– Об одном помните, – гремело с высоты. – Это мой младший сын, ваш родной брат. Не давите его сразу, пусть он умрет красиво.

Девочка Алина

Посвящается Я. У.