Заклятие сатаны

Я понял также (еще одна занятная семантическая слабость), что многие рвут на груди рубаху, когда речь заходит о «режиме» Берлускони. Они считают, что у нас был только один режим, фашистский, и с легкостью демонстрируют, что Берлускони не заставляет итальянских детей носить черные рубашки и не стремится завоевать Эфиопию (даже Стораче[592], я думаю, не собирается этого делать). Но «режим» означает «строй», «форма правления», говорим же мы о демократическом режиме, монархическом режиме, республиканском режиме и так далее. Устанавливаемая Берлускони форма правления уникальна, она отличается от закрепленной в Конституции. Это тот самый медийный популизм, о котором я говорил, и это так, поскольку для его улучшения Берлускони пытается даже изменить Конституцию.

Вопросов прибавилось в следующие дни, когда после сурового разноса, полученного от Буша и Блэра, Берлускони заявил, что никогда не говорил, будто собирается вывести войска из Ирака. «Как можно так себе противоречить?» – спрашивали мои собеседники. Я отвечал, что в этом-то и заключается прелесть медийного популизма. Все, что говорится в парламенте, будет запротоколировано, и назавтра тебе не отвертеться, что ничего подобного не говорил. А выступив в телепередаче, Берлускони мгновенно получил желаемый результат (добавочную популярность в преддверии выборов), после чего, заявив, будто бы ничего не говорил, с одной стороны – успокоил Буша, с другой – не растерял заработанные очки. Такова уж специфика телепередач: кто их смотрит (и не читает газеты), ровно на следующее утро забывает, что там вчера говорилось, самое большее – смутно припоминает, что Берлускони накануне сказал что-то скорее приятное, чем неприятное.

Это типичный прием из практики, например, телемагазина: продавец бальзама для волос в восемь тридцать может показать две фотографии: на одной совершенно лысый господин, на другой – с благоприобретенной густой шевелюрой. Затем в десять тридцать продавец скажет, что, конечно же, предлагаемый им отличный продукт не вернет вам потерянных волос, но чудодейственным образом остановит выпадение тех, которые пока есть. Между тем на смену одним телезрителям пришли другие, а если и остались прежние, они забыли, что было сказано двумя часами раньше, у них сохранилось лишь впечатление, что продавец предлагает серьезный товар, а не призрачные надежды.

«Но, – удивились мои собеседники, – разве итальянцы не замечают, что таким образом Берлускони (и с ним Италия) теряет международное доверие, не только Ширака или Шредера, но и Блэра с Бушем?» «Нет, – ответил им я, – это могут заметить итальянцы, читающие газеты, но их ничтожно мало по сравнению с теми, кто узнает о событиях только из телевизора, а телеканалы предлагают исключительно те новости, которые нравятся Берлускони». Это и есть режим медийного популизма.

2005

Американка в Риме

У журналистки Алисы Оксман есть ряд недостатков. Она американка, и это может не нравиться левым радикалам, но она не участвовала в USA-Day, на котором были замечены дамы, завернутые в американские флаги, и что должно было вызвать неприязнь газеты Il Foglio. Она еврейка, и это сейчас может не нравиться многим, как правым, так и левым. Она относит себя к левым, и это не по душе правым. Кроме того, она жена Фурио Коломбо[593], и это может навлечь подозрения как справа, так и слева. К счастью, она недурна собой.

Неудивительно поэтому, что горечью пропитана ее книга «Под Берлускони. Дневник американки в Риме 2001–2006» (Editori Riuniti, 2007)[594]. Горечь в ее переписке по электронной почте с дочерью, которая была 11 сентября (и после) в Нью-Йорке; горечь в рассказах о журналистских буднях мужа (быть может, слишком много цитат, подозрительный конфликт интересов); и особая горечь и холод в том, когда она без комментариев приводит сообщения прессы и новостных агентств. Это потрясающий документ для тех, кто забыл об одном из самых мрачных и гротескных периодов в нашей истории. Я ограничусь скромным флорилегием[595].

2001. «Я намерен избавить страну от опухоли судебной системы» (Карло Таормина, адвокат). «Генуя is so nice. – Президент, на улице война, там убит человек. – Oh yes, I know, it’s tragic» (Буш на саммите G8). «Это религиозная война» (Ориана Фаллачи). «Существует полное совпадение взглядов между Бушем и Берлускони» (новости TG2).

2002. «То, что Бьяджи, Санторо и Луттацци[596] сделали с телевидением, – это преступление» (Берлускони на пресс-конференции в Софии). «У меня в гостях на Сардинии дочери моего друга Путина» (Берлускони). «Порто Ротондо уготовано будущее итальянского Кэмп-Дэвида[597]” (журнал Panorama). «На юге за мной следует процессия, как за святыми, с пением» (Берлускони, RAI 1).