Заклятые любовники

Ну, Винсент, ты мне за это ответишь!

— Поехали! — я решительно устроилась на самом краю. Не так‑то это и легко, к тому же под кринолин сразу забрался холод, но я одной рукой стянула юбки как можно сильнее. Поколебавшись, девочка все‑таки села рядом со мной.

— Зачем мы вообще сюда залезли?

— Потому что это весело!

Не позволив ей опомниться, я взяла ее за руку и подалась вперед. Под оглушительный визг Лавинии мы рухнули вниз, в лицо ударил ветер и усилившийся снег, я зажмурилась и вдруг поняла, что за всю жизнь ни разу не чувствовала себя более свободной, чем в этом полете. Мы неслись со всевозрастающей скоростью, снег залетал всюду, куда только можно, а потом горка внезапно кончилась, и мы повалились в мягкий сугроб, оглушительно хохоча.

Собравшаяся поглазеть на нас толпа разразилась овациями, а Винсент оказался рядом, помог мне подняться, задержав мою руку в своей. В его взгляде застыли смех и восхищение.

— Вы совершенно бесстрашны.

На мгновение мне захотелось отправить на эту горку его — воспользовавшись правом нашей договоренности об уступке, но что‑то в его глазах заставило меня передумать. Сердце забилось чаще, а мир пошатнулся. Он смотрел как никогда раньше: мягко, внимательно, словно нас связывало нечто большее, чем смертельное заклятие. Будто дремлющая под перчаткой змея была всего лишь причиной… Причиной чего?

Я боялась найти ответ на этот вопрос в своих чувствах, потому поспешила улыбнуться.

— Вечно вы надо мной смеетесь!

Получилось капризно, я надула губы и взяла Винсента под руку, отбросив порыв ласково коснуться его щеки. Я не могла его сейчас поцеловать, но странная нежность жгла губы.

— Это было лучшее приключение в моей жизни! — воскликнула Лавиния, когда мы возвращались к экипажу.

— Еще бы! У тебя получился самый лучший снеговик!

Всевидящий, что я несу? Ах, да что бы ни несла, главное себя бы донести до кареты и не сболтнуть что‑нибудь лишнее. И Винсент как назло насторожился: глаз не сводит, как будто я сама по себе расписной имбирный пряник.

— Рядом с вами сложно оставаться серьезным. И не только мне. — Он кивнул на Лавинию, которая отшатнулась от Арка, подкравшегося сзади, но затем осторожно погладила его между ушей. Дог тут же плюхнулся на попу и завилял хвостом. — В Мортенхэйме не так много радости, но вы его оживили. Лавиния чаще смеется, а Тереза появляется на обедах. За это нужно благодарить вас.

— Тереза появляется на обедах, потому что ей нужно есть. — Я не стала кривить душой. — Что касается Лави, я очень рада, что мы подружились.

Девушка весело посмотрела на меня.

— Я тоже!

Снег повалил нешуточный, поэтому мы решили не мешкать. Арк шумно выдохнул и отключился, стоило ему устроиться на полу между сиденьями. Хотела бы и я так, чтобы избежать неловкости, но увы. Предоставив сестре свободно расположиться напротив нас, Винсент сел рядом со мной. Его близость ошеломляла, обескураживала и сбивала с толку.

Лави еще с полчаса восторгалась сегодняшним днем, потом прикрыла глаза и задремала. Мы молчали: не знаю, о чем думал Винсент, но избавиться от желания обнять, положить голову ему на плечо и болтать обо всяких глупостях, не получалось. Изредка отрываясь от созерцания снежной пелены за окном, я украдкой наблюдала за сидевшим рядом мужчиной, с ужасом понимая, что не способна ему сопротивляться. К Винсенту Биго у меня выработался иммунитет, а Винсентом де Мортеном я вот — вот заболею вновь. Причем так серьезно, что мало не покажется.

Неожиданно он повернулся: я не успела спрятать взгляд и сейчас замерла. Надеюсь, на моем лице не отражаются все чувства и мысли? Потому как если отражаются…

Какое‑то время мы просто смотрели друг на друга, тишину нарушало лишь мерное сопение Арка, скрип снега под колесами и топот копыт. Никогда в жизни я не слышала ничего более громкого — настолько, что оно заглушало даже биение заходящегося в сумасшедшем ритме сердца. А потом он просто привлек меня к себе, провел кончиком языка по нижней губе, мягко втянул ее в себя.

Я поняла, что пропала, когда отозвалась, задыхаясь от нахлынувшей сладости. Невинная ласка разбудила отчаянную, сумасшедшую нежность, не имеющую ничего общего с животной страстью и желанием. Я целовалась, как в первый раз — пьяная не от эля, а от его силы, позабыв обо всем. Лавиния заворочалась, я отпрянула, как застуканная строгой воспитательницей девчонка, но он снова мягко привлек к себе. Подавив готовый сорваться с губ смешок, я уткнулась лицом ему в грудь. И не нужно было больше ничего — только чувствовать руки Винсента на своих плечах.

Просто знать, что он рядом.

14

Рано или поздно это должно было случиться. Расплата за все, что натворила в прошлом. Пламя в камине танцевало свой странный танец, а я задумчиво перебирала густой ворс ковра. Наваждение или нет, но сегодня днем я перешла ту грань, за которой раскинулась пропасть. Пропасть моих прошлых чувств, пропасть жестокости и непонимания.