Заклятые супруги. Темный рассвет

Из окна экипажа был виден перрон и кусочек поезда. Станция в Лавуа не самая оживленная, но сейчас тут и там сновали продавцы сладостей, приезжающие из Ларне и окрестных деревень. Они беззастенчиво подбегали к вагонам второго класса, сторонились третьего и уважительно глазели на первый. По перрону прогуливалась дама в шляпке с пером и кремово-апельсиновом наряде. Зажимая в пухлых руках крохотную собачку, которая непрестанно верещала, она степенно вышагивала, вздернув подбородок. Рядом семенил невысокий худенький мальчик, должно быть, сын: он вовсю глазел на Софи, которую мы попросили оставить нас наедине.

– Она хорошенькая, – сказала я.

– А через несколько лет станет красавицей.

Ивар пристально смотрел на меня. Видимо, до последнего надеялся, что я «одумаюсь».

Хотя прекрасно знал, что этого не произойдет.

– Это для тебя, – он протянул мне портсигар. – Прости, но времени на зеркальце не было. В утешение могу сказать, что я им пользовался, и что он меня ни разу не подводил.

Коротко улыбнулась: в свое время именно Ивар сделал для меня артефакт. Зеркальце, которое помогало «считать» плетения охранных заклинаний и не попасть в ловушку.

– Шато ле Туаре полон защитных заклинаний. Проверяй каждый свой шаг, Тереза. Особенно когда пойдешь к нему.

В этом он прав. Там, где призрак пройдет спокойно, человека может встретить магическая ловушка. Лучшее, что ожидает неосторожного: глубокий сон или невозможность пошевелиться до появления владельцев. Впрочем, о худшем я сейчас старалась не думать.

Гудок возвестил о скором отправлении.

Раджек вышел первым и помог мне. Софи тут же обняла, прижалась: крепко-крепко. Я притянула девочку к себе, жадно разглядывая залитый солнцем перрон. Тот, с которого мы с Анри уезжали в Ольвиж, тот, с которого поезд унес нас в Маэлонию – навстречу новой, и, как мне тогда казалось, спокойной жизни. Гладила дочь по голове и смотрела в глаза Ивару. Никогда бы не подумала, что увижу в них такое чувство: странную, дикую нежность, граничащую с отчаянием. Подозреваю, что если бы не малыш, я бы очнулась уже в Мортенхэйме. Не потому, что Раджек не хотел помочь, а потому отпустить меня ему было гораздо сложнее.

– Спасибо, – прошептала я.

Так, что расслышать было невозможно.

Но он понял. И промолчал.

– Мадам, прошу! – голос проводника заставил очнуться, тот указывал на распахнутую дверь. – Через несколько минут отправляемся.

– Мамочка, подожди! – Софи вцепилась в меня двумя руками, словно не хотела отпускать.

А потом торопливо наклонилась, что-то вытащила из туфельки и вложила в мою ладонь. Загибая мои пальцы один за другим.

– Вот. Это нонаэрянский оберег, очень сильный – защищает от сглаза, порчи и отводит любую даже самую страшную беду. Мама подарила его мне, когда я была совсем маленькой, а ей его передала бабушка. Носи под левой пяткой, когда спишь – клади под подушку. О нем нельзя никому рассказывать и тем более показывать, только тому, кого хочешь защитить и кому отдаешь в дар. Я попрошу маму, чтобы она помогла тебе. С небес.

Единственная память, которая у нее осталась от матери, и… она отдала ее мне?

В подернутом заморозками сердце что-то дрогнуло. Надрывно. Тоненько.

– Родная, – прижала ее к себе, целуя в макушку, – не стоило…

– Стоило. Тебе он сейчас нужнее. Возвращайтесь скорее. И ты, и папа. Я буду вас ждать.

Пробормотав все это, Софи поднялась на носочки, чтобы поцеловать меня в щеку, после чего быстро-быстро попятилась и забралась в экипаж.

– Тереза, – Ивар понизил голос почти до шепота. – Пожалуйста, останьтесь.

Он протянул мне руку, но я покачала головой и ступила на подножку. Проводник захлопнул дверцу, последний гудок разнесся над перроном, и поезд тронулся. Раджек держался за мой взгляд так же, как и я за его – до тех пор, пока станция не осталась позади. Хлипкие домишки еще тянулись какое-то время вдоль путей, но потом их сменили леса Лавуа. Озябшие за зиму, с набухающими почками. Только и ждущие, чтобы побыстрее одеться в листву и согреться под лучами горячего солнца. Скоро и здесь все зацветет, потом весна доберется до Ольвижа. Последней ото сна проснется моя Энгерия, но где я буду тогда?

Опустила шторки, только после этого разжала руку.

На ладони лежал затертый деревянный кругляшок с выжженным в самом центре полевым пятилистником – символом удачи кочевого народа. Подумав немного, убрала его в ридикюль и откинулась на спинку сиденья. В экипаже удалось немного поспать, поэтому сейчас отдыхать не хотелось. Напротив, хотелось быстрее оказаться в Ольвиже, а затем в Шато ле Туаре.

Лорд Адриан, покачиваясь в такт движению поезда, парил в полуметре над полом.

– Присаживайтесь, граф, – сказала я, просто чтобы не молчать.

Смелой и уверенной нужно было оставаться перед Иваром.

Сейчас меня начинало потряхивать.

Смерть отца. Покушение на брата. Итан Аддингтон, магия искажений, знания мааджари, внушение, ментальные блоки. Заговор, сердце которого – презентация в Лигенбурге. Презентация, на которой соберутся главы пяти государств.

И все это – Эльгер. Человек, в руках которого находится мой муж.