Заклятые супруги. Темный рассвет

– Неужели оно того стоит, мадам Феро?

Я спокойно посмотрела на него.

И ответила:

– Да.

20

Создатели маэлонского экспресса, летевшего к югу Вэлеи, все ближе к границе и дальше от Лавуа, явно вдохновлялись «Стрелой». В просторном купе было две кровати – одна двуспальная, другая поменьше, застеленных атласными темно-красными покрывалами. Ширма, светильники и картины на стенах создавали почти домашний уют, и, если забыть о стуке колес, а главное, плотнее задернуть шторы, стирая плывущие за окнами пейзажи, можно забыть о том, что находишься в поезде.

Софи уже давно свернулась калачиком под одеялом: мы приглушили свет, чтобы не мешать дочери. На вокзале она прыгала, как заведенная, но стоило паровозу тронуться, начала клевать носом. Детского запала и любопытства хватило ненадолго: уезжали мы ночью, смотреть в окно было неинтересно, поэтому она полазила по кроватям и шкафчикам, покормила Лилит, потаскала на руках недовольного очередным переездом Кошмара и согласилась лечь спать.

Почти не расстроилась из-за того, что мы едем в другую страну – разве что немного переживала, что не увидит снег. Но когда выяснила, что путешествие нам предстоит не только на праздники, все переживания сразу вылетели у нее из головы. Еще бы – настоящий переезд, такое приключение! Софи радовалась так искренне, что даже мне стало легче. И я сосредоточилась на ней, на ее чувствах, поэтому несколько дней напряженных сборов пролетели быстро и незаметно.

Поэтому и еще благодаря Анри. Если бы не он, наверное, я бы превратилась в сгусток льда: и чувствами, и душой. Но он почти все время был рядом, а когда не был, Мэри приносила мне от него записки. Это было чудно и… невероятно тепло. Например, по списку проверяя вещи, уложенные в сундуки, неожиданно прочитать: «Если мы забудем Кошмара, он нам не простит. Ты его записала?» – Или ближе к вечеру: «Посмотри на небо. Удивительно красиво».

Перед отъездом я сидела на краешке идеально застеленной кровати, на которой еще долго никто не будет спать. Разглядывала нашу с Анри спальню, вспоминая каждый день – счастливый или не очень. Думала о том, что как-то незаметно упустила момент, когда Лавуа стал для меня домом.

Но домом он мне стал из-за мужчины, который по-прежнему меня обнимал, и из-за маленькой девочки, которая сейчас сопела в подушку. Волосы Софи расплескались по одеялу, и в неярком свете отливали синевой, как вороново крыло.

– Знаешь, что она сказала мне в день первой встречи в Равьенн? – спросила шепотом. – Просто взглянув на мои ладони?

– Что? – так же еле слышно.

– У тебя в жизни одни сплошные путешествия.

– Не жалеешь?

– Ни капельки. Разве что буду скучать по Мэри.

Камеристка осталась в Лавуа вместе с Жеромом. Ему предстояло вести дела мужа, и он поспешил сделать Мэри предложение, чтобы не отпускать от себя. Самое забавное, что сначала она ему отказала. А потом явилась с заплаканными глазами и красным носом. Пришлось в срочном порядке выяснять, что случилось. Оказывается, Жером подарил ей кольцо – по меркам Энгерии, слишком быстрые ухаживания, но иначе она не могла остаться в Вэлее. Мэри бормотала, что не бросит меня: «Как же, миледи, мы же с вами столько лет вместе!» – и при этом выглядела такой несчастной, что я схватила ее за руку и отвела к будущему мужу.

Вместе мы и правда были долго. Ее матушка, работавшая горничной в Мортенхэйме, была на очень хорошем счету у моей. Поэтому когда та привела дочь, совсем молоденькую девчонку определили ко мне в помощницы – сначала просто посмотреть, чего она стоит. С той поры мы ни разу не разлучались надолго.

– Ты все сделала правильно. – Анри подтянул меня ближе и поцеловал в шею.

Я улыбнулась.

– Долго нам ехать?

– Чуть больше суток. Завтра ночью пересечем границу, днем будем в Тритте.

– Потом на паром?

– Да, так быстрее. Утром уже сойдем на берег в Лации. Волнуешься?

Опекуны Анри жили в городе каналов, и добраться туда было проще всего на пароме. Экспресс, на котором мы ехали, шел через Лавуа. Что меня определенно радовало: после «теплого приема» возвращаться в Ольвиж совсем не хотелось, даже проездом. А еще очень хотелось познакомиться с людьми, которые вырастили такое чудо, как мой муж.

– Немного.

– Они тебе понравятся.

– А я им?

– Обязательно.

– Ты писал им обо мне?

– Разумеется.

– И что ты писал?

Муж негромко рассмеялся.

– Это так важно?

– А ты как думаешь?

– Что ты самая невыносимая… Ай. – Я больно цапнула его за палец. – Самая желанная и родная на свете.

– Так-то лучше, – сказала я и поцеловала укушенный палец.