Заклятые враги

— Мне всё это не нужно. Единственное, чему ты можешь меня научить — как избавиться от дара и выжить. Вот и всё.

— Что за глупость! — возмутился Первый. — Что переменилось за одну короткую дорогу от моей гробницы до Ньевы, что ты уже ничего не хочешь?!

— О, — Рэй устроился на траве, свесил ноги в ущелье, будто бы собирался вот-вот оттолкнуться от поверхности и туда же свалится. — Ну, я, например, чуть не умер из-за того, что кто-то очень хотел получить мой дар. Ты ж бог! Лиши меня этих чар, лиши их Тэллавара, и пусть всё будет тихо и мирно!

— Я не могу.

Это прозвучало так серьёзно, что Шэйран аж повернулся к своему прадеду — или в каком колене бог приходился ему родственником?

— Не можешь? Ты ж создал этот мир! — фыркнул он. — Ты можешь всё!

— То во мне, — Дарнаэл скрестил руки на груди, — что создало этот мир, осталось там, наверху. В океане, в конце концов. Когда я возрождаюсь, я могу быть и всемогущим, но сейчас я просто лишённый чар, но не опыта эльф. И так повезло. Я редко обретаю свою истинную физическую форму, да ещё и со всей памятью, но, очевидно, пришло время. И пока ты — а больше этого сделать просто некому, — не вернёшь то, что украл Тэллавар, власти у меня не больше, чем в котах совести.

Шэйран только равнодушно передёрнул плечами и отвернулся вновь.

— А если я прыгну, — поинтересовался он абсолютно равнодушно, — то мои чары тебе перейдут? Так всё и исправишь.

Дарнаэл закрыл глаза. Ему тогда не следовало тянуть и ждать, пока уйдёт Тэллавар — переступая порог знакомого мира, он первые минут пять был и вправду очень силён. Он мог бы остановить чёртова мага, наверное, сам, а самое главное, не продемонстрировал бы Шэйрану того, что находится за гранью. Не дал бы опустить руки и вот так спокойно говорить о собственной смерти.

Разумеется, на фоне неестественно синего неба, сидя на такой же изумрудной траве, он думал, будто оживёт вновь. Будто бы смерть — это просто игрушка, с которой можно загадывать шарады и откровенно веселиться. Спокойно жить себе дальше так, как будет удобно, не тратя собственное время ни на что — особенно на определённую борьбу. Но не придётся в жизни всегда уходить, когда что-то не нравится. Он должен бороться. Хоть как-то. Должен проявить волю. А этого — ну ни капельки, будто бы на деле парень просто остался тут физически, а морально давно уже покинул родной мир. Бывает же!

Дарнаэл потянулся за шпагой, наскоро прицепленной к поясу сегодня на рассвете — без оружия, пусть человеческого и совершенно недосконального, бороться было бы куда труднее. В конце концов, он не должен забывать о том, что не все верят в него — не все спокойно отнесутся к тому, что запредельно далёкое божество оказалось тут, так близко, блуждает по Ньевидду и всеми командует. Да и не создавал он эльфов, сам выходец отсюда, так что, они равные — а равные друг другу не подчиняются.

Он мог хоть сто раз без магии воскреснуть, но от того бессильным и неспособным бороться не становился ни на мгновение.

Шпага выскользнула из ножен предельно легко, и Дарнаэл ещё раз скептически осмотрел Шэйрана, убеждаясь в том, что у того и вправду из оружия только собственная магия. Этого больше чем достаточно, конечно, но ведь юноша должен по-настоящему выбирать между жизнью и смертью. Показать, что его слова о самоубийстве — пустой — или нет, — звон.

— Ну что ж, — Дарнаэл взвесил оружие в руке, а после направил его на Рэя. — Если ты так уж и жаждешь смерти, то пожалуйста.

Рэй обернулся как-то лениво и неохотно и уставился на острие шпаги, будто бы не ожидал увидеть что-то подобное в собственной жизни.

Страха во взгляде Дарнаэл не заметил — принц поднялся как-то медленно и недовольно, вероятно, подобные методы на нём уже активно использовал отец.

Но, в отличие от своего тёзки, Первый отлично знал, каковы границы волшебства у Шэйрана.

— Ты серьёзно желаешь меня убить? — хмыкнул Рэй. — Ты ж сам сказал, что чары, скорее всего, к тебе не вернутся. Мог и не воскрешать тогда.

— Ну, они бы пропали, — пожал плечами Дар. — А что ж такую прекрасную силу на ветер выбрасывать.

Он сделал первый выпад без предупреждения, прерывая этим резким, рваным движением разговор, и Шэйран едва-едва успел отскочить в сторону. Шпага описала странную фигуру в воздухе — будто бы невидимая, непонятная петля, — а после рванулась к груди словно сама собой.

Рэй инстинктивно вскинул руки — чары вспыхнули на кончиках пальцев, укладываясь в ровную волшебную стену, но Дарнаэл лишь хмыкнул и покачал головой, перерезая слабую защиту совершенно лишённым магии оружием.

Чары могут быть сколько угодно сильны, но если не пользоваться ими так, как следует, то и толку будет поразительно мало.

Дарнаэл больше не тратил время на пустые разговоры. Лезвие мелькнуло серебристой тенью — идеально круглое яркое солнце светило с небес, очевидно, достаточно сильно, чтобы обычный человек видел плохо, а глаза слезились, — и вновь устремилось к горлу.