Заклинатель змей. Башня молчания

- Опасное созвездие! Та-ак. - Омар измерил высоту солнца. - Один Телец - средь звезд сверкает в небесах, - раскрыл он таблицы. - Другой - хребтом поддерживает прах. А между ними... Жребий сокровенного, - умышленно городил он астрологическую чушь, лишь бы придать всей этой чепухе видимость серьезного дела. - Жребий счастье. Соединение и противостояние. Квадратура. Тригональный аспект - таслис. Секстильный аспект - тасдис. Вы только поглядите! Созвездие упадка. Действие неблагоприятное. Какое множество... Выход - закрыт.

Вот что, почтенный Музафар. Господь тебя сохрани выйти завтра с караваном в Рей! Он обречен. И другим передай, чтоб не смели ехать. Задержите караван на пять-шесть дней.

За это время разбойники устанут ждать и разбредутся. Черный Якуб уйдет ни с чем».

- И не подумаю, - проворчал Музафар. - Пусть едут. Я дома посижу. Прикинусь хворым. Какой из меня торговец, если я стану остерегать соперников от убытка?

«Хорош мусульманин! А ведь вместе ест, водится с ними. Ну, ладно, - подумал Омар устало. - Мне-то что до их удач и неудач? Я не побегу их выручать. Если бы я вчера не забрел в харчевню и не подслушал случайно разговор тех двух проныр, сидеть бы мне сейчас с динаром своим последним, дрожа над ним: истратить, сберечь. И кто бы из этих сытых, благополучных торговцев вспомнил обо мне? Пришел проведать, узнать, я живой или уже с голоду умер? На похороны денег не дадут! Все они - разбойники. Кто кого. И пропадите вы все».

- Как знаешь. Я свое дело сделал.

...На следующий день, во второй половине, Музафар опять постучал в калитку - уже громко и уверенно.

Сел на край помоста, отирая, как вчера Омар, холодный пот.

- Ну?

- Караван... разграблен. Четверых из охраны убили. О, мой ученый друг! - Он прослезился. - Ты спас меня от страшной беды. Теперь я - ни шагу без тебя, без твоих мудрых советов... - И он, к изумлению Омара, отсчитал ему... еще пять динаров.

Через несколько дней в калитку вновь постучали. Негромко и робко. Повадились! Странный стук. Опять Музафар? Омар открыл калитку и увидел за дальним углом переулка исчезающую женскую фигуру в чадре. Что-то в ней, этой фигуре, ему знакомо. Но женщина уже скрылась за углом.

Сбоку от него кто-то всхлипнул. Омар взглянул направо, вниз и обнаружил на привратной скамейке другую фигуру в чадре, тонкую, маленькую. Плачет. Он присел перед ней на корточки, осторожно раздвинул чадру. О боже! Мокрые от слез, в густых мохнатых ресницах, изумительно зеленые глаза. Как хризопразы, только что вынутые из морской воды.

- Ты кто?

- Фе... Ферузэ.

- Какая такая еще Ферузэ?

- Я деревенская! - Она громко разрыдалась. – Мне в городе негде жить...

- Тихо, тихо! Не шуми на улице. - Он завел ее во двор, усадил на помосте.

- Старуха Айше обманом завлекла меня к себе, - сказала она, содрогаясь. - Три дня я была у нее. Когда узнала... убежала. Я дочь порядочных родителей. Как я дойду теперь до дому? У меня ни фельса денег. Одна сердобольная женщина... показала твой дом. Может, приютишь хоть на несколько дней?

И она скорчилась на помосте, сотрясаясь от безутешных рыданий.

- Ох, не реви! Сбрось свой дурацкий балахон, покажись.

Она мигом стянула чадру, - и перед Омаром предстало нечто крохотное, с детским телом и взрослым лицом, козлиными тонкими ножками. Тут и разглядывать нечего. Одни глаза - огромные, ярко-зеленые. Таких и не бывает у людей. Это ведьма.

- Н-да... - Омар озадаченно взъерошил свою черную, без единой сединки, короткую бороду. - Из какого же ты селения?

- Из-под Серахса.

- Н-да... Далековато.

- Я еще и старухе должна осталась.

- За что?

- За проезд, одежду, еду и ночлег.

- Сколько?

- Де... десять динаров.

- Н-да... Многовато. Она знает, что ты у меня?

- Нет! Откуда? Не знает.

- Узнает. Есть хочешь?

Встрепенулась:

- Хочу! С утра голодная.

У него как раз поспел на кухне мясной суп с овощами.

- Ячменную водку, конечно, ты пить не будешь. Но чистого вина хлебнешь?

- Если господин дозволит.

- Пей. - Он налил ей полную чашу.

Через какой-нибудь час, ополоснувшись и натянув атласные штаны, она уже по-хозяйски обходила его большой унылый дом.

- Ну, как?

- Пусто! - Она сморщила маленький птичий носик. - А еще - поэт. Постель, коврик, столик да книги. Везде книги! Одни книги. Ты убери их и спрячь. Не люблю.

- А что ты любишь?

- Я люблю сладкое.

Омар - покорно:

- Уберу, спрячу.

Не успела войти, оглядеться, как уже начинает навязывать ему свои вкусы. И не хочет знать о его вкусах. Он, к примеру, терпеть не может липких сладостей. Захочется сладкого – ест дыню, груши, виноград, черешню. Ну, ладно. Все равно она по душе Омару.

- Говорят, ты получал при царе Меликшахе десять тысяч динаров в год.

- Получал, - вздохнул Омар.

- Где же они? У тебя двор и стены должны быть выложены золотыми монетами.

- Где? - вздохнул Омар. И произнес с печалью:

Рыба утку спросила: «Вернется ль вода,

Что вчера утекла? Если - да, то - когда?»

Утка ей отвечала: «Когда нас поджарят,

Разрешит все вопросы сковорода».