Заключенный №1. Несломленный Ходорковский

– А это вещи, которые не предназначены для ушей широкой публики, – замечает Аузан. – Тем более о коррумпированности сделки с участием Кремля. Такие вещи если и говорятся, то в узком кругу. Так что личный мотив был. Теперь перейдем к мотиву политическому. Представлял ли собой ЮКОС политическую угрозу? Представлял. Его акционеры работали с разными политическими партиями. Конечно, все работали с партиями, не только ЮКОС. Между Кремлем и олигархами была устная конвенция о спонсировании, был список допустимых партий. Весь фокус заключался лишь в том, что ЮКОС спонсировал партии, которые могли получить большинство в парламенте. А такие случаи в устной конвенции не обговаривались. Не имелись в виду вообще. Так что хотя формально Ходорковский буквы конвенции не нарушал – тем более что буквы были неписаные – фактически конвенцию нарушил в том ее пункте, что власть не лезет в бизнес, а бизнес не лезет во власть, лишь оказывает спонсорскую поддержку партиям с согласия власти. Пункт был нарушен, и у кого-то возникли серьезные опасения смены власти в результате того, что большинство в парламенте получит бизнес-группа, поддерживающая сразу три партии… И еще один мотив, – продолжает Аузан. – Бюрократия. Кормушки были открыты, а теперь изменившийся и ставший прозрачным ЮКОС все целиком кормушки перекрыл. Бюрократия-то привыкла, что ЮКОС с ними делится. В общем, у бюрократии иного выхода нет – она должна сделать все, чтобы вернуть статус-кво. И президента настроить соответствующим образом, и конфликт довести до такого состояния, чтобы произошел взрыв. Иначе перекроется кислород у самой бюрократии…

Последнего, как известно, не произошло. «Кислород перекрыли» Ходорковскому. Причем бюрократия спланировала «взрыв» такой силы, чтобы ударной волной отбросить от себя Ходорковского далеко и надолго.

Ходорковский тоже говорит о бюрократии. Причину своего выступления у Путина, ну и, собственно, дальнейший взрыв объясняет наличием кормушек и их опасностью для развития. Итак, развивает он свою мысль, логика развития современного международного бизнеса требует раскрытия инвесторам всей конфиденциальной финансовой информации о себе, требует выглядеть максимально предсказуемо для бизнес-среды, а главное – требует законодательного закрепления важнейших аспектов деятельности компании. И ЮКОС, и лично Ходорковский, который хочет быть современным и европейским, требования последовательно исполняет. Исполняет в своей конкретной отрасли. Проталкивает в закон о трубопроводном транспорте так называемый равный доступ к трубе – теперь квоты, которые раньше ежеквартально утверждались чиновниками со всеми вытекающими отсюда последствиями, получили четкое законодательное закрепление. ЮКОС добивается и законодательного закрепления шкалы таможенных пошлин – еще одного места «массового кормления». ЮКОС проводит еще несколько аналогичных антикоррупционных поправок в законодательство. Что важно – делает это не кулуарно, а через открытые парламентские слушания. Однажды на открытом совещании у Касьянова Ходорковский даже предлагает четырем министрам конкретно раскрыть механизм их интереса в сохранении прежних порядков. Раскрыть интерес те публично отказываются. А чтобы все-таки интерес был раскрыт, Ходорковскому нужна политическая поддержка на самом верху. Вопрос о коррупции решено поставить в присутствии президента. Тему поддержали руководитель администрации президента Александр Волошин и… Дмитрий Медведев. Последний, будучи заместителем главы кремлевской администрации, и готовил то самое совещание с РСПП…

Совещание, смотря которое по телевидению глава аналитического управления ЮКОСа Кондауров скажет жене: «Ну все – нам хана», а на следующий день придет к Ходорковскому:

– Зачем это все?

– Ну РСПП попросило выступить…

– Ну а Вы-то зачем с этим? Мог кто-нибудь еще выступить? Не Вы один хотя бы?

– …Буйных мало.

– Ну зачем?!

– Ну буйных мало, Алексей Петрович…

– Вот так отвечал, – вспоминает Кондауров. – РСПП сказал ему: выступи с проблемой, он и выступил с «проблемой». С проблемой, которая на тот период его занимала больше всего, – коррупция. Видимо, в РСПП никто и не предполагал, какая конкретно тема будет. Да, все всё знали про «Северную нефть», но никто и никогда у Путина об этом бы и речи не осмелился завести. Не знаю, отдавал ли Ходорковский себе отчет, что будут последствия. Скорее – да, только не предполагал, что такие…

Я спрашивала Ходорковского через адвокатов, отдавал ли он себе отчет в том, что будут последствия, и как вообще относился к Путину в тот момент. Ходорковский отвечает: